ЯРОСЛАВА

Сергей слушает меня довольно заинтересовано, изредка вскидывая брови вверх. Я сама не поняла, как выложила ему неприятности сегодняшнего дня (кстати, прошла только его первая половина), начиная с того, что я проспала, как меня обрызгала машина, и, заканчивая тем, что я постоянно пропускаю занятия и реально ничего не успеваю в универе, старательно избегая касаться темы всегда раздражённого непосредственного руководителя и неудачи в своём деле раскрутки и сбыта текстильных изделий.

Странно, но пока мужчина слушает очень внимательно. Не высмеивает меня, и не пытается уколоть.

– Ну и что же такого возмутительно ужасного произошло, что довело тебя до слёз, да ещё и с таким ярким эффектом покраснения глаз? Что из всего, перечисленного тобой, самое страшное?

– Наверное, отставание и… – я отвечаю, глядя в его глаза, но в душе понимаю, что больше меня беспокоит острая тоска по дому. И ведь не позвонить, не сказать: «Знаешь папочка, у меня всё отлично, но я скучаю и хочу просто приехать ненадолго». Или того лучше: «Нравится тебе или нет, но я возвращаюсь! И мне плевать на любые возражения! Это и мой дом тоже! Понятно?» Поэтому твёрдо проговариваю первую, более аргументированную причину, ту, которую я всё же могу позволить себе озвучивать. – Пропуски занятий.

– Точно?

– Да. Пропуски.

– А почему ты тогда бездействуешь? Почему молчишь? Я ведь задавал тебе вопрос об успеваемости. Предупреждал с самого начала, что будет нелегко совмещать. Ты не могла этого не понимать! А теперь распускаешь сопли на виду у всех прямо в коридоре.

– Простите, но я ведь… – меня кроме него никто не видел. Можно подумать, мне всё это нравится!

– Скажи лучше, почему твой отец спускает это на тормоза? Зная, что ты отстаешь по учебе, позволил тебе работать? Не умнее ли было бы подождать, пока закончится семестр, а потом уже…

– Мы с ним не общаемся. Ему никакого дела до этого нет, – ну вот.

Так просто я вывалила свою беду человеку, которому, по большому счёту, вообще наплевать на все мои проблемы.

Смотрит Сергей на меня так ошарашено, что я даже не знаю, что добавить.

– Давно ли? – он снизошёл до уточнения.

– Несколько месяцев. Мы с ним повздорили и решили, что я буду жить самостоятельно.

– Ах, вооот оно что. И как успехи?

– Как видите, не очень.

– Но ведь благодаря ему ты устроилась на фирму? Какая же тут самостоятельность?

– Что? Неееет, – наверное, на его месте я бы тоже так считала. – Это Рома сказал, что на фирме есть вакансия, у него тут какой-то знакомый работает.

– То есть, это твой мужчина решил тебя сюда пристроить?

– Нет-нет-нет. Всё не так. Мы с Ромой просто друзья. Раньше в гоночных заездах вместе участвовали.

– В каких заездах, прости?

– В гоночных. Ну, знаете, когда на определённом отрезке дороги…

– Да знаю я, что это такое. Но какое ты имеешь отношение к гонкам?

– Раньше я была постоянным участником.

Мужчине, очевидно, нечего ответить. Он просто выпучил на меня глаза. Да, я к такому сногсшибательному эффекту уже привыкла.

– Собственно, это основная причина того, что мы с папой сейчас не общаемся. Он забрал мои ключи от машины и от дома. Полностью перекрыл финансирование. Так что, ему на меня наплевать, чтобы как-то беспокоиться о моей неуспеваемости.