Кроме ятаганов, у них имелось что-то вроде резинового лассо – эластичный шнур с куском колючей проволоки на конце и грузиком для метания. Это было опасное оружие, потому что, если бросающий промахивался, эластичный шнур тянул грузик и проволоку обратно и приканчивал его. Но тельциане бросали эти штуки весьма метко, целясь по не защищенным щитами ступням и лодыжкам. Став спина к спине с рядовым Эриксоном, мы ухитрились остаться в живых еще на несколько минут. Когда от тельциан осталось дюжины две, они просто повернулись кругом и замаршировали обратно. Мы побросали им вслед дротики, убили еще троих, но преследовать не решились.

Нас оставалось двадцать восемь. Убитых тельциан было раз в десять больше, но радоваться было нечему. Они могут повторить все сначала, со свеженькими тремя сотнями.

Мы собрали разбросанные тут и там стрелы и копья и снова заняли круговую оборону вокруг шлюпки. Я занялся счетом: Чарли и Диана еще были живы (Холлибоу пала жертвой своей палицы), кроме того, еще два офицера из вспомогательного персонала, Вилбер и Шидховска. Рудковский умудрился уцелеть, а Орбан попал под дротик.

Через сутки начало казаться, что враг решил взять нас измором, а не повторять атаки. Хотя продолжали время от времени появляться дротики, но уже не роем, а по два или по три. С разных точек и под разными углами. Постоянно быть настороже мы не могли, каждые три-четыре часа кто-то погибал.

Мы установили вахты и спали по два человека на кожухе генератора поля. Упрятанный непосредственно под днищем шлюпки, он был самым безопасным местом в куполе.

Время от времени на границе поля появлялся одиночный тельцианин, чтобы проверить, наверное, сколько нас еще осталось. Мы скуки ради стреляли по нему из лука.

Через два дня они перестали бросать дротики. Я решил, что у них кончился запас или что они считают два десятка выживших достаточно минимальным числом.

Делались и другие, более реальные предложения. Я взял одну палицу и подошел к границе поля, высунул наконечник наружу. Когда я втащил его обратно, он был оплавлен. Я показал его Чарли, и он покачался вперед-назад (так в боекостюме можно было изображать кивок головы) – это был уже не первый случай в истории войны. Тельциане охватывали купол сплошной стеной лазерного огня и ждали, пока один из нас не свихнется от страха и не выключит генератор. Сидят себе, наверное, в катерах и играют в тельцианские свои карты.

Я пытался думать. Трудно было сосредоточиться на одной мысли в таком угнетающем окружении, каждую секунду ожидая дротика в спину. Что-то такое ведь придумал Чарли. Что-то он говорил только вчера. Я никак не мог поймать мысль. Помнил только, что идея его не подошла нам. И тут я вспомнил.

Я собрал всех вместе и написал на снегу: «Снять нова-бомбу с корабля, оттащить к границе поля, переместить купол».

Шидховска знала, где на шлюпке лежат нужные нам инструменты. К счастью, перед включением поля мы оставили открытыми все люки – они управлялись компьютером, и теперь мы бы не проникли в шлюпку. Шидховска знала, как снять защитный кожух с бомбового гнезда в кокпите, и я последовал за ней по метровой ширины трубе.