По мере того как злость проходила, становилось понятно, что Феликс не в силах сейчас это сделать. Деньги за работу агентство обещало не огромные, но всё-таки немалые. Возможно, если объединить их с теми, которые достались от продажи квартиры Николая, получится небольшая программа. Конечно, это будет не мировое шоу, о котором мечтал, но ведь можно начать с малого. Устроить небольшие гастроли со своим шоу по городам нашей бескрайней страны, подкопить денег и уже потом сделать всё так, как мечталось. Были ещё две причины, которые не давали ему просто так взять и уйти: первая — это Стася, молодая, неприспособленная к жизни. Феликс проникся к ней и сейчас считал, что не вправе бросить девушку здесь одну, ведь благодаря Феликсу она попала в эту, он ещё не понял, плохую или хорошую компанию. Ну и как итог и последний аргумент, чтоб остаться, была красивая девушка Зина. Это непонятное то ли чувство, то ли желание было не внятным, а только формировалось внутри, по приказу души заставляя находиться с ней рядом. Феликс понимал, что ещё есть шанс не дать этому чувству распуститься, словно сорвать цветок в бутоне, лишив его радости цветения, понимал и не хотел этого делать.

Решено, придётся остаться и довести до конца то, во что он опять вляпался. Сейчас было необходимо придумать версию, где он целый день болтался и почему не встретился со свидетельницей.

Расстроенная медсестра, вышедшая покурить из двери чёрного хода больницы, одним своим видом дала надежду всё-таки не врать. Не то чтобы он был поборником правды, просто Феликс привык врать только по-крупному, не размениваясь на мелочи. Призвав всё свое обаяние, которое он не растерял, сидя три года на грязной шконке, Феликс выдохнул и подошёл к отдыхающей, видимо, после праведных трудов девушке.

— Холодная у вас весна, — сказал он, сняв шляпу и пытаясь выдавить самую сногсшибательную улыбку, какая была припасена в его арсенале.

— Да, в этом году прохладно, — затянувшись сигаретой, ответила недовольная девушка, оглядывая Феликса с ног до головы.

— Как думаете, я замёрзну до утра под окнами больницы? — спросил он.

— Думаю, однозначно, — видно, девушка оценила его и теперь улыбалась более откровенно.

— Разрешите представиться: Феликс Есупов, артист московского цирка, — сказал гордо он, приврав немного место работы. Хотя, тут же оправдывался он сам перед собой, когда-то ведь он и вправду там работал, оттого враньё не чистое и не наказуемое.

— Маня, — ещё более внимательно вглядываясь в него, представилась медсестра. — А вы кто в цирке? — зачем-то уточнила она.

— Я фокусник, факир, просто волшебник, — на этих словах он заученным жестом вытащил у неё из-за уха конфету, которую ещё вчера в «избе» на всякий случай положил в карман. Феликс отдал её ошарашенной девице и сделал цирковой комплимент, профессионально и красиво поклонившись ей.

— А почему вы собрались ночевать под окнами больницы? — спросила Маня, положив тут же конфету в рот и уже полностью проникнувшись к молодому человеку.

— Понимаете, Манечка, мне нужно было проведать троюродную сестру моего друга. Я был по делам в вашем городе и клятвенно ему пообещал. Бедняжка лежит у вас в больнице. Вечером у меня самолет, но теперь, видимо, не получится. Я человек чести, а потому привык выполнять свои обещания. — На этих словах он вдруг испугался, что переборщил с пафосом, но, глядя на распахнутые глаза девушки, понял, что всё прошло отлично.