Именно в этот момент я как-то особенно четко и ясно осознала, что будет дальше. Он меня изнасилует и убьет. И это не кошмарный сон, от которого можно проснуться, это реальность. Это точка, действительно точка, за которой не будет ничего: ни Фила, ни мамы, ни мелкой Энн. Мама… Энн… Что будет с ними без меня? Кто о них позаботится?! Все эти мысли за долю секунды промелькнули в сознании, вырвав меня из странного оцепенения и отстраненности. Надо что-то делать, и срочно. Но что?!

Сэм со странной усмешкой подобрался ближе и, ухватив мои связанные запястья, прижал их к спинке дивана над моей головой, легко удерживая одной ладонью. Вторая ладонь легла мне на горло, слегка его сжав… Я судорожно сглотнула и застыла, боясь даже пошевелиться.

– Правильно… – тихо сказал он. – Не надо меня злить.

Рука поползла ниже, сминая ткань рубашки, грубо стиснула грудь.

– Тебе ведь нравится? – тем же тихим и монотонным голосом спросил Сэм. Эта монотонность пугала едва ли не больше, чем происходящее.

Он рванул ворот рубашки. Ткань жалобно треснула, пуговицы градом посыпались на пол. Распахнув полы, Сэм со свистом втянул в себя воздух и стиснул пальцами сосок.

От дикой боли я дернулась и закричала, но из-под скотча вырвалось только невнятное мычание, больше похожее на стон.

– Нравится… – кивнул он сам себе. – Иначе бы ты не путалась с Филом.

Я в ужасе закрыла глаза и притихла, стараясь не двигаться и не сжиматься от отвращения. Его точно лучше не злить. Он не просто убийца, он сумасшедший! Рука Сэма жадно шарила по моей груди, потом к ней присоединилась и вторая: видимо, решив, что жертва покорилась своей участи, Сэм сначала ослабил хватку, а потом и вовсе отпустил мои запястья. Теперь обе его руки тискали и мяли мои груди. Вдоволь наигравшись, двинулись ниже, нырнув под пояс брюк.

– Зачем ты надела джинсы? Юбка удобней.

Сэм расстегнул пуговицу, чертыхаясь поднялся и склонился надо мною, видимо, чтобы удобнее было меня раздевать. Вот он, тот самый момент. Иного может не подвернуться…

Молниеносно подтянув колени к животу, я изо всех сил выпрямила ноги, целясь в ненавистный силуэт, вложив в этот удар весь свой страх, все отчаянье, всю ярость. Силуэт исчез, раздался дикий грохот и звон.

– Су-у-ука… – мучительно простонали от входной двери.

Я вскочила с дивана и помчалась в глубь дома. Комната за комнатой, какой-то невнятный хлам, кое-где брошенная мебель, за которой не спрятаться. Все было видно как на ладони, потому что чертова луна светила в окна… Красивые окна с красивыми решетками, не выбраться. Хозяева, видно, боялись чужаков.

Бояться надо знакомых, тех, кому доверяешь!

Сердце колотилось так, что казалось – еще немного, и оно выпрыгнет вон. Влетев в очередную комнату, я с облегчением выдохнула – темно. То ли кладовая, то ли бывшая гардеробная. Неважно, главное, без окон. Я прислушалась. Тишина, только откуда-то издалека доносились проклятья. Жаль, что не убился до смерти. Осторожно притворив дверь, я обессиленно сползла по стене. Подцепив ногтями уголок скотча, залепившего губы, я потянула за него, медленно, по миллиметру отлепляя от лица… Несколько томительно долгих мгновений, и я наконец смогла нормально вдохнуть. Это было такое счастье – дышать… Вцепившись зубами в скотч на запястьях, я буквально прогрызла его, освободив руки. Потрясла ими, потерла, разгоняя кровь и морщась от колючих мурашек. Хорошо еще, что сволочной Сэм связал мне руки не сзади.