Сэм погладил меня по голове так, как успокаивают детей. И снова я не нашла в себе сил сделать вид, что мне все равно. Легко согласилась с его сочувствием. Не слишком уместным. В конце концов, он мне не мамочка и не подружка.

– Нормально, Сэм. Я в порядке. Пойдем заниматься.

– У тебя уже хорошо получается, – сказал он, видимо, чтобы меня подбодрить.

Хорошо получается? Для меня это вряд ли значит что-нибудь хорошее. Раз я справляюсь, значит, вот-вот отправлюсь из питомника в зал, где буду видеть, как ослепительная Скай швыряется фишками в казино своего любовника, ничем особенно не рискуя.

Сотрудникам казино нельзя встречаться с клиентами, но Фил не сотрудник.

– Спасибо, Сэм. Ты отличный учитель, – улыбнулась я. – И друг.

Я уже жалела о том, что выдала Сэму такую дурацкую версию: Фил следит за мной, потому что мы встречаемся. Кто мог думать, что все обернется именно так?

– Я уйду сегодня пораньше, ты же помнишь?

– Конечно.

Наверное, даже если бы я не отпросилась у Сэма заранее, он мне сейчас бы ни в чем не отказал. Но я не собиралась злоупотреблять его хорошим ко мне отношением.

Уйти мне нужно было по вполне уважительной причине: последнее время я днями пропадала в «питомнике» и не успевала сходить в госпиталь, навестить маму. Она уже начинала беспокоиться. Это сказала Энн. Та как раз бегала к ней почти каждый день и приносила домой новости: «Ей уже лучше, румянец на щеках, врачи говорят, что все, в общем-то, идет неплохо». И хотя эти новости радовали, мне все-таки хотелось увидеть все своими глазами.

Мысли о Филе я отбросила, как только вышла из питомника. Я иду вовсе не в то место, куда можно являться с кислой физиономией, на которой написано: «жизнь кончена, и все плохо». Нет-нет, в другой раз себя пожалею. Может быть…

Я шагнула в палату, огляделась по сторонам: чистенькие стены, аккуратно застланная кровать. Куча какой-то электронной фигни, которая стоит сумасшедших денег, цветы и улыбающаяся санитарка.

– Магда? Здравствуй.

Мама улыбалась. Именно это и отличало ее от той, что я видела раньше, до больницы. Теперь у нее появилась надежда.

– Я давно хотела поговорить с тобой, дочка, – сказала она, и я поежилась. Я понимала, о чем она спросит.

– Это все ведь очень дорого. Невозможно дорого. Но откуда?

Уж точно я не собиралась ее посвящать в свою тайну.

– Помог один хороший человек, – сказала я, отвечая и не отвечая на ее вопрос.

Мама посмотрела пристально.

– И что он потребовал взамен?

Я смутилась под ее взглядом. Она явно все неправильно поняла. Впрочем, как еще можно было понять? Предположить, что взамен «очень хороший человек» отправил меня в лапы возможного убийцы? Такое вряд ли кому-то придет в голову.

– Абсолютно ничего, – ответила я, и этот ответ был правдивым. Ну, по большому счету правдивым.

Я увидела, как снова расцвела ее улыбка, будто бы только что мама сбросила с плеч огромный груз. Конечно, мысль о том, какова будет расплата за свалившиеся блага, могла ее тяготить. Мне следовало раньше развеять ее сомнения.

Я просидела еще какое-то время, дала полный отчет о своей учебе в питомнике, выслушала все больничные сплетни и только после этого отправилась домой.