Он сжал кулак в кармане куртки.

— Разве не Эва должна была рассказать мне все это?

— Да, конечно. Я пытался убедить ее, но она не решилась. Ее очень пугала ваша реакция. Я хочу сказать, что ни я, ни она не желаем вам зла, это правда, но мы ничего не можем поделать с нашими чувствами. С нашей любовью. И есть еще Аксель, о котором тоже нужно думать.

Когда прозвучало имя сына, глаза Хенрика потемнели.

— Ради него мы несколько раз пытались все это прекратить, но... Мы просто не можем друг без друга.

Съел, это видно. Выбирать самому — это одно, а быть брошенным — другое.

Это Эва попросила вас поговорить со мной?

— Нет, что вы.

На какое-то время снова наступило молчание.

— Но я делаю это ради Эвы, потому что люблю ее. Она самая потрясающая из всех, кого я когда-либо встречал. Безупречная во всех отношениях. Вы понимаете, что я имею в виду. — Он доверительно улыбнулся, мол, это между нами, мужчинами.

Он видел, как тот, другой, сглотнул.

— И давно вы встречаетесь?

Юнас сделал вид, что думает.

— Примерно год.

— Год! Вы хотите сказать, что ваши отношения с Эвой продолжаются год?

Юнас промолчал в ответ. Все, цель достигнута. Ее честь спасена. Теперь этот урод знает, что женщина, которую он предал, любима. И любит ее более достойный. А этот Хенрик в ее жизни лишний. Его уже выбросили.

Вот так-то. А теперь иди. Чем быстрее, тем лучше.

— Я знаю. Это отвратительно, когда тебя так обманывают, как обманывали вас. Я очень хотел, чтобы вы узнали обо всем раньше и могли сами решить, как поступить. Для нас всех было бы лучше, если бы мы с Эвой с самого начала повели себя честно, но уж как есть так есть. Это, наверное, слабое утешение, но если бы вы знали, как неприятно действовать у человека за спиной. Я правда хочу попросить у вас прощения.

Створки двери за ними раздвинулись, и показалась женщина со светлыми волосами, которая катила сумку на колесиках. Увидев их, она в нерешительности остановилась и посмотрела в другую сторону. Юнас посмотрел на нее, и тот, другой, сделал то же самое. Мужчина по имени Хенрик, который только что узнал, что реальность совсем не такова, как он себе представлял, поднял сумку.

Юнас не удержался:

— Это ваша знакомая?

— Нет, но мне пора идти.

И он сделал движение в глубь терминала, явно опасаясь разоблачить попутчицу.

Юнас остановил его:

— Хенрик, вот еще что. И ради вас, и ради меня. Пожалуйста, не говорите пока Эве, что вам все известно. Она сказала мне, что вас не будет до среды, и за эти дни я постараюсь убедить ее признаться вам, когда вы вернетесь. Это все, что я могу сделать. И хорошего путешествия, несмотря ни на что. До встречи.

Он произнес это и развернулся к выходу, оставив Хенрика на волю его судьбы.

Волю же собственной судьбы он уже знал. Желание росло с каждым шагом, который приближал его к ней.

Надо немедленно поехать и посмотреть на нее, иначе он не вынесет ожидания.

Когда двери раздвинулись, пропуская ее в здание на Йотгатан, 76, часы показывали четверть десятого. Сквозь стекло тамбура она видела, что в фойе налоговой инспекции уже полно посетителей, но спешить ей некуда. У нее есть три дня на то, чтобы все выяснить, они вернутся не раньше вечера среды.