Но она лишь опустила веки.

Закрыла глаза, оставив его снаружи.

Его охватил ужас. Страх, от которого она защищала его целый год, прорвался безумной лавиной.

Она открыла глаза и снова посмотрела на него:

— Юнас, нам нужно поговорить. — Забрав у него бокал, поставила его на землю. — Пойдем сядем.

Он не мог пошевелиться.

— Идем.

Она осторожно накрыла его руку своей рукой, подвела его к краю причала и заставила сесть. Она смотрела на воду.

— Ты мне очень нравишься, Юнас, это правда. Но то, что ты сказал мне несколько недель назад, меня испугало. Я подумала, что ты, наверное, все понял не так.

Отныне я не хочу; чтобы ты тут жил.

— Я пыталась объяснить тебе, но… Да, я сама виновата, что все зашло так далеко, я не хотела, не могла тебя расстраивать. И потом — наша дружба для меня тоже многое значит, и я не хотела бы ее терять.

Отныне я не хочу, чтобы ты тут жил.

— Галерист, о котором я рассказывала, его зовут Мартин, мы… Он и я, мы… Черт…

Она смотрела в сторону, но в следующее мгновение ему показалось, что он ощущает ее руку на своем предплечье. А может, это игра воображения.

— Мне жаль, что я не сказала этого раньше. Я не понимала, что ты чувствуешь, до того, как ты сказал мне все это — ну, что ты не хочешь, чтобы я без тебя встречалась с другими. А Мартин… Наверное, мне лучше все-таки сказать как есть. Мне действительно кажется, что я люблю его. Во всяком случае, ничего похожего я раньше не испытывала.

Он посмотрел на свою руку. Нет, это не воображение. Ее вероломная рука на его предплечье.

Она прикасается к нему.

— Прости, Юнас, но…

Вокруг все побелело.

В следующее мгновение она оказалась в воде.

На поверхности показалось ее лицо, злое и удивленное.

— Что ты делаешь? Ты с ума сошел?

Он огляделся. Рядом валялось весло со сломанной лопастью. Она уцепилась руками за край причала, но он разжал ее пальцы, и она снова опустилась под воду. Как только она показалась на поверхности в следующий раз, он упер весло ей в плечо и снова заставил погрузиться в воду. Хватавшие воздух предательские руки снова исчезли из вида. Она плыла от берега, пытаясь уйти от него, и он вдруг понял, что вокруг него вода. Холода он не ощущал. Быстро настиг ее и окунул ее голову в воду. Схватился за ее дрожащие плечи и в поисках опоры зажал ее тело своими ногами. Наверное, прошло минут десять, время остановилось. Он чувствовал только то, что ее сопротивление медленно, но верно слабеет, а она подчиняется его воле и сдается.

Внезапно откуда-то издалека в его сознание вторгся голос:

— Эй, слышите! Вам помочь? Я сейчас…

Она воспользовалась тем, что он ушел в ванную. Услышав, как закрывается дверь душевой кабины, поспешила в кабинет и скопировала письма с помощью факса. Какое из них подойдет, она пока не знала, нужно найти место и спокойно прочитать все, а он пусть думает, что она на работе.

Эва оставила на кухонном столе записку: «Ушла на работу, вечером заберу Акселя, чтобы ты мог поработать», потом вернула оригиналы на место, положила копии в портфель, оделась и вышла.

А он так и стоял под душем.

Не понимая толком, куда направляется, она поехала в сторону Вэрмдё, свернула к Густавсбергу на второстепенную дорогу и остановилась на парковке.