Она приблизилась к кровати с его стороны, с трудом удержавшись от желания плеснуть ему в лицо горячим кофе. Он сел, и она осторожно поставила поднос ему на ноги.

— Не волнуйся, соблазнять тебя я не собираюсь. Я просто хочу поговорить.

В темноте она улыбалась, зная, что этого он боится еще больше.

Она села в изножии кровати, стараясь отодвинуться от него как можно дальше.

Он замер, прижатый к кровати накрытым подносом, который она водрузила на него, как конское седло.

— Вчера, как ты заметил, меня дома не было.

— Да, и ты могла бы предупредить об этом заранее.

Она сглотнула. Нельзя поддаваться на провокации. Новая Эва добрая, она понимает, что он тревожился.

— Да, глупо получилось, но мне нужно было уйти отсюда на какое-то время.

Он не сдавался, а, ловко воспользовавшись случаем, попытался свалить на нее собственную вину:

— Аксель расстроился и спрашивал, где ты.

Сжав кулаки, она сосредоточилась на боли от впившихся в ладони ногтей.

Хочешь искать виноватых — давай! Так кто из нас причиняет ему самую страшную боль?

— Я всю ночь гуляла. — Опустив взгляд, она провела рукой по простыне в синюю клетку. — Я думала о том, что между нами происходит, как мы живем, как относимся друг к другу. И поняла, что я тоже в ответе за то, что все так сложилось.

Она посмотрела на него, но определить его реакцию было трудно. Пустое лицо. Он приготовился к бою, к конфликту и, видимо, не представлял, как вести себя, когда она складывает оружие к его ногам.

Она снова улыбнулась в темноте:

— Прости, что я так рассердилась из-за этой Марии. Когда я слегка переварила это, я многое поняла. Замечательно, что тебе нравится с ней беседовать, Это хорошо для нас обоих. Если она настолько, как ты говоришь, умная, то она сможет подсказать, как нам из всего этого выкрутиться.

Выражение его лица заставило ее снова отвести взгляд. Она отвернулась, чтобы он не заметил ее улыбку, и, глядя в сторону, продолжила:

— Я знаю, что тебе многое не нравится, ты и сам говоришь, что тебе здесь плохо. — Она снова посмотрела на него. — Почему бы тебе не уехать куда-нибудь на время? Поразмыслить, чего тебе на самом деле хочется. С домом я справлюсь без проблем. Главное, чтобы ты почувствовал, что тебе снова хорошо.

Он сидел не шевелясь.

Ну что, Хенрик, запутался?

Она встала.

— Я хочу, чтобы ты знал — я здесь, если я тебе понадоблюсь. Я все и всегда делала ради тебя. Может, порой я плохо показывала это, но я постараюсь исправиться. Я рядом, и так будет всегда.

Он выглядел так, словно его вот-вот стошнит. Ляжки прижаты подносом, кофе из чашки пролился в тарелку с бутербродами.

Как она вообще жила с ним? Сидит такой убогий, слабый, что ей вдруг захотелось ударить его.

Встань же и ответь за все, что ты сделал, мерзавец!

Она попятилась к выходу. Нужно уйти прежде, чем она себя разоблачит.

Успев заметить, как он поднимает поднос, она вышла из спальни, спустилась по лестнице и направилась прямиком к оружейному шкафу.

Штрафной квитанции на лобовом стекле не оказалось. Не особенно удивившись, он принял это почти как должное. В последний раз больничные двери, почувствовав его приближение, разомкнулись и выпустили его — но не в страшное одиночество, где он и мечтал только о том, чтобы вернуться назад. На сей раз они услужливо скользнули в разные стороны и пожелали ему счастливой новой жизни.