— Получается, ребёнок всё-таки для тебя важно?

Он смерил меня таким взглядом, что я почувствовала себя тупицей. Щит проплыл мимо, мы снова оказались в проклятом городишке. Даже осуждать не хотелось того, кто оставил художество рядом с названием этого отстойника. В особенности, если ему удалось вырваться.

— Давай побыстрее заберём документы и уедем, — попросила тихо. – Увези нас отсюда.

— Увезу, — ответил он и опять посмотрел на меня, но уже совсем другим взглядом. Взглядом, от которого я впервые за долгое время почувствовала внутреннее спокойствие. Взглядом, рассеивающим пустоту.

В квартиру мы вошли вместе. Уже на подъезде к дому Платон задремал, и я попросила не будить его. Бессонная ночь не прошла даром – сама я тоже устала. Но о том, чтобы как брат безмятежно устроиться в кресле, речи не шло.

Альма лежала на краю постели. Одинокая, она выглядела кинутой и настолько грустной, что мне стало совестно. Глупо, конечно. Но я опять подумала об автобусной остановке.

— Вот она, — взяла и показала Диме. Открыла молнию.

И тут меня окатило ознобом.

— Что-то не так?

— Их нет, — шаря в прорехе. Подняла голову. – Их нет, Дим.

Он забрал у меня собаку. Секунды стало достаточно, чтобы мои слова подтвердились.

— Платон не мог взять?

— Нет? – одними губами. – Мой брат, он… — И тут меня оглушило. Я снова вскинула голову. – Не Платон. Лёня. Он… Он приходил. И…

— Поехали, — швырнув собаку на постель, Дима вышел.

Я пошла за ним, но опомнившись, вернулась. Взяла Альму и, прижав к груди вышла из комнаты, а потом уже и из квартиры, надеясь, что старший брат не успел ничего сделать. Надеясь, но в душе готовясь к худшему.

— Позвони брату, — Дима свернул на дорогу, ведущую к родительскому дому. – Узнай, где он.

Телефон я нашла на прикроватной тумбочке вместе со связкой ключей от квартиры. Сомневаясь, что Лёне стоит знать о нашем скором визите, я всё равно набрала номер. Как ни странно, ответил старший брат быстро.

— Ты дома? – Услышав ответ, проговорила одними губами, глядя на Диму: — Он дома.

Дмитрий кивнул. Объяснять Лёне, к чему этот вопрос, я не стала. Да он и не спросил. Догадался, что стоит ждать гостей? Может быть. Дураком он не был никогда, и тем горше становилось на душе, когда я думала, как бездарно он тратит жизнь.

Посмотрев в зеркало на спящего Платона, я вздохнула. Свежий воздух и активные игры с другом уморили его. И так милый, сейчас он и вовсе походил на ангелочка.

Неосознанно я дотронулась до живота. Ещё не успевшая в полной мере осознать, что совсем скоро стану матерью, я с трепетом провела по краю джинсов. Почувствовала, что Дмитрий смотрит на меня и повернулась. Делать вид, что не наблюдал за мной, он не стал. Наоборот. Выдохнув, я первая не выдержала:

— У меня не было никого, кроме тебя.

— Хорошо, — он поднял стекло. В машине стало тихо и от этого неуютно.

Знакомые дома таращились тёмными окнами, одевшиеся молодой листвой деревья прятали в тени куцые газоны. И как мне понимать его «хорошо»? Что он верит мне? Или что принял к сведению? А если не верит? Да пошёл он куда подальше вместе со своим дурацким «хорошо»!