– Вы уже составили нам расписание на весь день? – иронически осведомилась Настя.
– Помилуйте, а как же иначе? – весело отозвался Александр. – Я ведь вас предупреждал: театр – это не завод, где у всей бригады смена и все на месте, у нас рабочие графики плавающие, и, если я не буду водить вас за ручку, сами нужных людей будете в три раза дольше искать. Вот вы, например, не знаете, что заведующая женским костюмерным цехом уже на месте, а руководитель мужского цеха придет только к часу дня, потому что она поехала в поликлинику к зубному врачу, будете послушно ждать ее у закрытой двери и только время потеряете. Я вас сейчас отведу к нашей Бэллочке и побегу на репетицию.
Настя была уверена, что предприимчивый помреж выбирает им собеседников не наобум, а следуя определенной системе. Ну что ж, его можно понять. Если она права и он втайне ненавидит Богомолова, то и сводит сыщиков преимущественно с теми, кто может рассказать о художественном руководителе театра какую-нибудь гадость. Конечно, это не всегда получается, потому что Настя и Антон четко заявляют о своих требованиях и вполне конкретно называют тех, с кем хотели бы встретиться, и тут уж у Федотова пространства для маневра нет, но если речь идет просто о представителе какой-нибудь службы, то в выборе Александра Олеговича сомневаться не приходится, вчерашний пример с двумя главными администраторами показал это со всей очевидностью. Значит, можно надеяться на то, что Бэлла из костюмерного цеха тоже расскажет что-нибудь интересное про конфликты Льва Алексеевича Богомолова с сотрудниками театра. А ничего другого сыщикам, собственно говоря, и не требуется. Несмотря на всю свою несимпатичность и назойливость, помреж Федотов оказался, сам того не ведая, просто неоценимым помощником.
По лестнице они поднялись на один этаж, прошли по коридору, в конце которого обнаружился выход на другую лестницу. Господи, сколько же лестниц в этом здании?! Поистине, архитектор обладал изощренной фантазией, а может быть, хотел сделать здание таким же таинственным, загадочным и непостижимым, как и само искусство театра. Снова переход на один пролет вниз, и вот она, дверь женского костюмерного цеха.
– Бэллочка, мы пришли! – радостно заявил Федотов. – Я на репетицию, ты уж, будь ласкова, проводи потом наших гостей, куда они попросят, а то они дорогу назад не найдут.
– Мы найдем, – попытался сопротивляться Антон, но помреж был непреклонен.
– Я провожу, провожу, – ласково пропела густым красивым контральто Бэлла, пышная крашеная блондинка лет тридцати пяти или чуть больше, с приятным округлым лицом и быстрыми мелкими движениями. – Иди, Саша, не беспокойся.
Настя обвела глазами тесное, но хорошо освещенное помещение. Комната угловая, окна выходят на две стороны, вдоль окон стоят профессиональные электрические швейные машины, явно не новые. В середине – большой стол, в одном его конце место для отглаживания, в другом – оверлок, по центру – место для раскроя тканей. Три женщины сидят за машинками, одна гладит, а еще одна сидит в уголке, держа на коленях что-то алое, украшенное бисером, и шьет вручную, низко склонив голову.