– Лет четырнадцать-пятнадцать. Мать, конечно, страшно переживала, они с отцом любили друг друга всю жизнь, а тут так внезапно все случилось, в общем, она долго от шока отходила. Только-только мать начала более или менее в себя приходить, как погибает сестра Антона.

– Господи! Что с ней случилось? – ахнула Настя.

– Мыла окна, стояла на подоконнике, мыльная вода пролилась, нога соскользнула, а квартира на одиннадцатом этаже. В общем, сама понимаешь. Сестру похоронили, а через неделю приходит сообщение, что старший брат погиб на Кавказе, он в спецназе служил, они каких-то боевиков окружили, ну, и вот…

– Бедный мальчик, – пробормотала Настя. – Досталось ему!

– Погоди, Пална, это еще не все. Мать после двух похорон подряд так и не оправилась и, когда Антону только-только восемнадцать исполнилось, повесилась. Антон ее и нашел дома в петле. Он тогда на втором курсе Университета МВД учился.

Настя в ужасе закрыла глаза. В услышанное трудно был поверить.

– Ты не зажмуривайся, Настя Пална, это тоже еще не все, – строго проговорил Зарубин.

– Как – не все? Что же может быть страшнее, чем то, что ты рассказал?

– А вот послушай. Антоха рано женился, видно, совсем тяжко ему одному было, привык ведь, что семья большая, а тут один как перст остался. В общем, женился на хорошей девчонке, молоденькой, было ему девятнадцать лет, она чуть постарше, не то двадцать один, не то двадцать два года, где-то так. Через год первый ребенок родился, потом второй, жизнь вроде бы начала налаживаться, снова у него семья, снова он не один. И тут, понимаешь ли, пьяный мудак с большими деньгами и маленькими мозгами решил повеселиться и устроил на улице пальбу из пистолета. А жена Антохина в это время по этой самой улице шла.

Зарубин сделал паузу, чтобы отпить из чашки глоток остывшего чаю.

– И что? – в нетерпении спросила Настя.

– И ничего. Пришлось Антохе еще раз хоронить.

– О господи!..

– Остался он с двумя маленькими детками. Вот такая у него история.

Настя помолчала, собираясь с мыслями. Много смертей она повидала на своем служебном веку, но чтобы у одного человека судьба так сложилась… Нет, с таким она не сталкивалась.

– А та женщина на фотографии? – спросила она. – Антон сказал, что это няня его детей. Но что-то она больно хорошо выглядит для няни, работающей в семье простого русского опера.

– Нянька и есть, – подтвердил Зарубин. – Он что, и про няньку тебе не рассказывал? Хотя, конечно, – спохватился Сергей, – если он ничего не рассказал, то и про нее ты тоже не знаешь. Это жена того самого мудака, который Антохину жену застрелил.

– Как?! – не поверила Настя.

– А вот так. Хорошая оказалась баба, добрая, жалостливая, а главное – совестливая, ей очень стыдно было за то, что ее муженек натворил, она сама к Антохе пришла и предложила помощь. Финансовую, конечно.

– А он что?

– Он денег не взял и сказал, что если бы она могла помочь с детьми, он был бы признателен. Ведь с кем детей-то оставлять? При его работе он сам не справится, даже если старшая в школу ходит, а младший – в садик, их ведь надо туда водить и оттуда забирать, и вечерами и по выходным с ними сидеть, а как он может это организовать при нашей-то сумасшедшей жизни, когда не знаешь, где ты через полчаса окажешься и сможешь ли вообще сегодня домой прийти? Вот она и стала у его детей нянькой, бесплатно. Это уже два года тянется, и ничего, сосуществуют душа в душу.