– Леш, ну я тебе сто раз рассказывала про Гришу Гриневича, ты что, все забыл?

– Да толку с твоих рассказов, – проворчал Чистяков. – Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Ты мне говорила, что помреж ведет спектакль. А что это такое – вести спектакль? Как это? Ты небось у своего Гриневича за спиной стояла, когда он работал?

– Было пару раз. И ты тоже хочешь?

– Да уж не отказался бы.

– А чего раньше молчал? – удивилась Настя. – Я бы тебя к Грише отвела. Я думала, раз ты молчишь, то тебе не интересно.

Чистяков выразительно посмотрел на нее и усмехнулся:

– Я много о чем молчу, Асенька. В том числе и о том, что твой друг Гриневич до сих пор в тебя влюблен. Как втюрился в раннем детстве, так и носит свое светлое чувство через всю жизнь. Зачем я буду его смущать и нервировать?

Настя в изумлении воззрилась на мужа. Неужели Лешка заметил? Она ведь никогда об этом не говорила. Или все-таки говорила когда-то давно, в юности? Сейчас уже и не вспомнить. Но о том, что Гриша до сих пор… Нет, этого она совершенно точно сказать не могла, хотя и знала. Интересно, сам-то Лешка давно в курсе? Если он что-то заметил, то когда? Они с Гришей не так уж часто встречаются, примерно раз в два года, когда у Насти хватает запала и энергии отмечать свой день рождения. А вдруг Леша ревнует? Господи, этого еще не хватало!

– Леш…

– Да не волнуйся ты, – рассмеялся Алексей, – не бери в голову, я не ревную. Ну, случилась с человеком беда, полюбил он такую дурынду, как ты, так что ж ему теперь, не жить? Я вот тоже вляпался со своей многолетней любовью к тебе – и ничего, живу, как видишь, и неплохо живу, даже, можно сказать, отлично себя чувствую. Так вернемся к нашему помрежу Федотову, который так смущает твое сыщицкое воображение. Ты сказала, что с ним какие-то проблемы?

– Не то чтобы проблемы, нет, – она поискала подходящие слова. – Просто он… не знаю даже, как объяснить. Вроде бы доброжелательный, готов помогать, проявляет инициативу и приносит вполне ощутимую пользу, но у меня все время такое чувство, что это не просто так. Ему что-то нужно. А что именно – понять не могу. Что-то его корежит изнутри.

– Может, его просто так корежит, в том смысле, что у него сложилась какая-то жизненная ситуация, которая его ломает, а к вашему Богомолову это никакого отношения не имеет, – предположил Чистяков.

– Все может быть, – согласилась Настя. – Кстати, завтра в «Новой Москве» идет «Мастер и Маргарита». Если хочешь, я поговорю с Федотовым, он завтра ведет спектакль, и попрошу у него разрешения для нас с тобой постоять в кулисах и понаблюдать, как он работает. Хочешь?

– Хочу, – радостно оживился Леша. – Мы с нашими соисполнителями из Новосибирска сегодня все закончили к ученому совету, и они ночью улетают домой, им завтра на работу, а мы до совета можем расслабляться. А еще хочу чаю с мелиссой. Давай заварим.

– Давай, я как раз сегодня купила.

Настя поискала глазами коробочку с чаем среди сваленных в кучу покупок, не нашла, поискала более внимательно и снова не нашла. Где же она? Неужели потеряла? Или увидела на полке в супермаркете, решила взять и на что-то отвлеклась?