Я слушала Макара и уже заранее знала всё, что он скажет. Сейчас начнёт выяснять, где Жорж, и убеждать, что моего мужа нужно срочно вытаскивать. Опять та же самая песня, которую только что проникновенно исполнил мой супруг, делая ставку на жалость, совесть и чувство долга.

— Света, я к тебе сейчас приеду, — неожиданно сказал Макар.

У меня сердце заколотилось с такой скоростью, что мне показалось, оно в любой момент может вырваться наружу.

— Зачем? — выдохнула я.

— Как это «зачем»? Пашку срочно вытаскивать надо. Я по голосу слышу, ему совсем тяжко. Кому там легко… Твой муж держится на последнем дыхании.

— А где мы его вытаскивать будем? У меня на квартире?

— Как это? — не понял Макар.

— Зачем ты хочешь приехать?

— Не задавай глупых вопросов. Хватить сидеть сложа руки. Пора действовать. Нужно срочно искать Жоржа. У него мобильный отключен. К домашнему он не подходит. Я звонил ему на рабочий в контору…

При этих словах у меня потемнело в глазах.

— И что сказали на работе? — ледяным тоном поинтересовалась я.

— На работе сказали, он уже пару дней там не появляется. Не звонил, никого ни о чём не предупреждал. Слушай, что мы с тобой по телефону да по телефону… Я к тебе сейчас приеду, и мы подумаем, как действовать дальше. Если не находим Жоржа, сразу находим нового адвоката. Затем поедем к вдове сбитого мужика и попытаемся договориться с ней.

— О чём?

— Свет, ну как о чём?! Деньгами её задобрим. Тут только один разговор. Второго варианта не дано. Мы должны с тобой общими усилиями как можно быстрее Пашку вытащить. Вся надежда была на Жоржа, но совершенно непонятно, куда он пропал. В общем, что мы с тобой по телефону говорим, я уже к тебе выезжаю.

— Я не дома.

— Как не дома? — Макар не мог скрыть удивления.

— А чего ты удивляешься? Я, по-твоему, должна безвылазно сидеть дома и чувствовать себя, как Пашка в камере?

— Сегодня же воскресенье. Время — одиннадцать утра. Я же знаю, что вы всегда с Пашкой в это время поспать любили чуть ли не до двенадцати.

— Макар, я не дома, — повторила я всё так же холодно. — Если ко мне приедешь, меня не застанешь. Поэтому лучше не экспериментируй.

— Ты не ночевала, что ли?

— Нет.

— А где же ты ночевала? — учинил мне допрос Макар.

— За городом у подруги.

— Что-то я не знаю у тебя никакой подруги за городом, да ещё настолько близкой, чтобы ты могла у неё заночевать.

— Ты не можешь знать обо мне всё.

— Свет, а ты случайно Пашку не бросила? — В трубке воцарилось молчание. — Я понял твой ответ. — Макар тяжело задышал в трубку. — Сука ты после этого.

— Меня не интересует твоё мнение обо мне и никогда не интересовало. И вообще, моя жизнь не нуждается в чьём-то одобрении. Заруби себе это на носу.

— Послушай, давай его из тюрьмы вытащим, а там хоть трава не расти. Хотите — расходитесь, хотите — сходитесь. Надеюсь, ты ему об этом не сказала? Ему сейчас и так тяжело. Не знаю, что между вами произошло, но твоя прямая обязанность таскать ему передачи и вытаскивать его оттуда.

— Кто ж меня так обязал-то?

— Чувство долга, ты ведь законная жена. Пойми, тяжело выжить тому, кому не приходит подогрев с воли. Если собралась проучить супруга, то должна чётко понять: колония — место не для перевоспитания, а для наказания. А наказывать твоего Пашку не за что. Тогда произошёл несчастный случай. Ну невозможно перевоспитать Павла в местах лишения свободы! Ещё немного, и он начнёт постоянно употреблять чиф, глотать колёса, закручивать пальцы и разговаривать по-блатному. Они же ведь там все говорят на блатном жаргоне. — Макар немного помолчал. — Свет, я понимаю, тебе сейчас тоже нелегко. Я не скажу Пашке, что в его отсутствие ты ночевала за городом у мифической подруги. Это ваши отношения, и я не хочу в них лезть.