— Эпперли, — сказал он, — мое имя Дэн Макгрюдер. Я пришел поговорить с вами пару минут о моем приятеле. Я имею в виду Стива Гранжа.

— Что вы хотите услышать? — спросил Дэвид Эпперли, бросив острый взгляд на тех двоих, что держались поодаль.

— Вы насчет них не беспокойтесь, — сказал Дэн. — Они не собираются вас трогать. Я хочу сперва мирно с вами поговорить!

В этой речи заключался мрачный намек, и Дэвид тотчас уловил его. Еще он понял, что это, возможно, пришла к нему сама смерть. И он побледнел немного, хотя жизнь — особенно сейчас, в этом месте, куда доносилось благоухание из сада Гранжей, — казалась ему столь сладкой. Но он не мог даже и помыслить о том, чтобы отступить или изменить свою позицию ради примирения.

— У меня есть немного времени, чтобы выслушать вас, Макгрюдер, — сказал он. — Полагаю, вас послал Шодресс?

— Я буду говорить от своего имени, и ни от какого другого.

— Предупреждаю вас, Макгрюдер. Я знаю, что вы подошли ко мне потому, что Одиночки Джека больше нет со мной рядом. Ваши парни думают, что я не умею управляться с револьвером. Так вот, я это умею. Точка. Так что вы хотели сказать?

Вы видите, что речь Дэвида нельзя было назвать вежливой, но Макгрюдер не обиделся. Он знал, что видит перед собой очень храброго человека, прижатого к стене, и со своей стороны не испытывал к законнику ничего, кроме симпатии и уважения.

Он не удержался и сказал:

— Тебя крепко прижали, приятель. Мне нравится, что ты не даешь нам спуску. Но я тебе скажу вот что: я и не думал про Одиночку Джека. Да будь он даже с тобой, это мне без разницы. Я бы и при нем сказал то же самое, что собираюсь сказать сейчас. Ты мне нравишься, Эпперли. Я за тебя. У тебя есть мужество, а здесь это ценят. Но ты хочешь до смерти замучить моего дружка! Я про Стива Гранжа.

— Стив Гранж! — откликнулся Дэвид Эпперли. Не удержавшись, он бросил взгляд на домик, стоявший неподалеку. — Так, значит, это она послала вас ко мне?

— Эстер? — мгновенно догадавшись, переспросил Макгрюдер. — Нет, девчонка меня не посылала. Я говорю, что объездил со Стивом весь этот край вдоль и поперек. Он парень в порядке. Это я как бы свидетелем на суде выступаю.

Мозг юриста против его воли принялся анализировать это показание, пытаясь понять, стоит ли к нему прислушаться.

— Вы говорите, что знаете про Гранжа. Теперь я скажу, что известно мне. А я знаю одно: стадо скота, принадлежащее Эндрю Эпперли, сбил в кучу и погнал прочь именно этот человек. Его настигли и окружили пятеро. Даже в этих обстоятельствах он оказывал сопротивление…

— Ага! — радостно воскликнул Макгрюдер. — Старину Стива ничем не запугаешь!

— Он отчаянно отбивался, не жалея ни своей жизни, ни жизни тех, кто его окружил. Одна его пуля пробила шляпу ковбоя, другая проделала дыру в куртке; без сомнения, третьей пулей он уложил бы кого-нибудь наземь, и его заставила прекратить стрельбу только пуля, случайно едва задевшая его голову и сбившая его с коня. Только поэтому удалось захватить Стива прежде, чем он совершил убийство, а может, и не одно. Вот по каким причинам, а также потому, что, как нам известно, он всегда был заносчивым, легкомысленным, праздношатающимся; что он любил встревать в перестрелки, всегда готов подраться, но никогда не готов поработать…