И на тебе. Ровно в тот момент, когда в полной заднице вдруг наметился просвет и появился волшебный мальчик с решением всех моих проблем - мне словно крышу снесло.
Или это еще раньше случилось? Еще тогда, когда моя отлаженная, как дорогой часовой механизм жизнь вдруг сломалась и покореженные шестеренки желаний, мотивов и рассчитанного самоограничения со звоном покатились в разные стороны?
Я тогда словно в омут с головой рухнула - сплошная чернота в памяти, ни вздохнуть, ни даже осмотреться толком. И безнадежность, полная. И от нее...
Я даже вздрогнула. Вспомнила. Вспомнила тот момент, когда достигла дня своей персональной ямы отчаянья, оттолкнулась от нее и начала медленно, очень медленно всплывать.
Вот оно, это странное чувство - когда у тебя ничего нет, тебе нечего терять. И появляется сумасшедшее, отмороженное и слегка равнодушное чувство свободы.
Когда Макс забрал меня из больницы, вылечил ногу и разом вернул все надежды на будущее - он, сам того не понимая, отнял ту чертову свободу пустоты. А я, вроде бы вцепившись зубами и ногтями за потерянную было жизнь, пытаясь втиснуться в уже сброшенную старую кожу, одновременно с этим всеми четырьмя лапами отбрыкивалась от любой его попытки вписать меня в рамки жизни новой.
Короче, психиатрия на гастролях, акт первый, па-де-де цыганочка с выходом.
Нет, дорогая. Подсознание - оно, конечно, вещь нужная. Да только воли ему лучше не давать. Пора начинать головным мозгом жить, а не спинным, в который одни рефлексы записаны.
Вот Макса взять... хотя бы. Да не охренела ли я на парня бочку катить с утра до вечера - рожа мне его, видишь ли, равнодушная не понравилась. Окстись, балетка, вокруг тебя в жизни никто столько не выплясывал, сколько этот парень, ты хоть спасибо бы сказала. Нет, челюсть вперед, волосы назад, мозги вообще в другой пуанте оставила.
Ых... короче, думать обо всем этом хорошо и полезно. А вот что на практике делать
- с этим я затрудняюсь. Ну, то есть, я вот пока по Максу в ванне ерзала, старалась не вредничать и вообще вести себя как хорошая девочка. От натуги аж снова сама себе мозг отключила и давай дебильные вопросы задавать, хихикать, как первоклашка у витрины сексшопа, краснеть...
Нет, ну краснела я не из-за мозгов. Просто внезапно обнаружила, что округлившееся тело тоже на Макса... реагирует.
Вот это жаркое покалывание в груди и внизу живота, и ощущение обнаженного и теплого мужского тела подо мной - все это оказалось для меня слишком новым и неожиданным. Слишком... большим и остро-чувственным.
И глазища эти его, и губы... которые шевелятся! Когда он говорит! И недвусмысленное свидетельство того, что он меня тоже... почувствовал...
Уф.
Ну, я в теории знала, как это бывает. К выпускному курсу на потоке девственниц почти не осталось. У некоторых девок по два аборта к совершеннолетию.
Я-то береглась, и не из какой-то там особой моральной чистоты, просто до дрожи боялась залететь и вылететь, если на этом деле поймают. Да и пахать приходилось так, что на парней я обычно смотрела с равнодушным интересом мясника: достаточно ли у него мышечной массы, чтобы он меня в поддержке не уронил.