Дорогой доктор пока не собирается уходить, а, потакая ее желаниям, решил еще чуть-чуть задержаться, о чем она сообщила, улыбнувшись Стивену. Эта улыбка, которую Джек заметил, внезапно поразила его, словно выстрел. Хотя он мог не разобрать сигналов в свою сторону, но едва ли ошибся бы касательно тех, что адресованы другому мужчине.

Ему удалось скрыть свои чувства, нарочито демонстрируя спокойствие, когда он благодарил за прекрасный вечер и выражал надежду на то, что в скором времени ему посчастливится вновь увидеться с миссис Филдинг, но не было смысла морочить Понто, с его задабривающим нервным взглядом. Глядя прямо в глаза Джеку, пес покорно и молчаливо ушел, повесив уши, в свою тюрьму на двор с цистерной для воды, хотя ненавидел спать где-либо, кроме как у кровати хозяйки.

— От кошек, клянусь честью, — сказал Джек, захлопывая за собой наружную дверь, — никогда бы не подумал, что Стивен способен на такое.

Сам Стивен стоял в некотором замешательстве среди множества бокалов и тарелочек, разбросанных по всему двору, когда Лаура вернулась к нему со всем необходимым для наведения порядка.

— Я быстренько здесь приберусь, — сказала она, — проходите внутрь, в мою спальню: я зажгла фимиам и приготовила вино.

— А где Джованна? — спросил Стивен.

— Она сегодня не останется на ночь, — с улыбкой ответила Лаура, — я скоро.

Принимать гостей в спальне являлось вполне пристойным во Франции и большинстве стран, перенявших французские манеры, и Стивен прежде уже бывал в спальне миссис Филдинг — в плохую погоду её гости переходили туда из маленькой гостиной — но никогда еще не видел эту комнату столь уютной.

Перед диваном, у дальнего края, стоял низкий столик из сияющей бронзы с лампой на нем. Лампа отбрасывала полоску белого света на пол и небольшой кружок — на потолок, а полупрозрачный красный абажур наполнял комнату розоватым свечением, особенно приятно смотрящимся на побеленных стенах.

За диваном было невозможно что-либо четко рассмотреть, с левой стороны смутно проглядывалась занавешенная кровать и несколько стульев с разбросанными на них коробками, но когда Стивен сел, то заметил, что огромный и уродливый портрет мистера Филдинга исчез.

Он хорошо помнил картину: лейтенант (какое-то время он занимал должность первого лейтенанта на «Фениксе») в полосатых панталонах и круглой шляпе, с рупором в руке ведет корабль через риф во время урагана в Вест-Индии. Картину в основном рисовал моряк, и Джек уверял, что каждый трос на ней находится именно там, где его и стоит ожидать при таком шквале, но лицо являлось результатом работы профессионального художника.

Это был великолепный образчик человеческого лица, энергичного, мрачного, серьезного, и оно создавало поразительный контраст с безжизненным, неестественно выглядящим телом. Женщина с таким утонченным вкусом, как у миссис Филдинг, только из преданности могла повесить нечто подобное в своем доме. Блюдо или тарелка за графином с марсалой на бронзовом столике — греческий пинакс с красными фигурами из Сицилии — давал более точное представление о том, что ей нравится.