—Танирберген Жалмагамбетович, меня, сами понимаете, мелочи не интересуют. Кстати, а что сделали с мелкими продавцами анаши?

— Завели дела…

— Возьмите тоже на контроль. Нужно выйти на дилера — или дилеров. А от них — на вора в законе, который всё это курирует. Действуйте с максимальной жёсткостью. Хоть иголки под пальцы загоняйте. Нужна «сыворотка правды» — я Циневу позвоню. И по нашей области подготовьте список мероприятий. Судей предупредите, чтобы дела, где не выявлены дилер и источник поступления, заворачивали сразу на доследование и выносили определение о неполном служебном по следователю и прокурору, что подписывал. Начальников отделов и работников прокуратуры предупредите: если такое дело впредь попадёт в суд — лишатся погон и будут привлечены к ответственности за халатность. И озаботьтесь, чтобы во всех газетах на первой странице появились объявления почти во всю страницу: за предоставление правдивой информации о наркодилерах я лично буду вручать автомобили «Волга».

— Товарищ Первый Секретарь, можно я вас чуть поправлю? — поднял руку, как ученик, полковник.

— Конечно, если нужно.

— В газету можно, но вручать «Волги» не нужно. Преступники отомстят. Лучше тайно тысяч пять.

— Ну да, согласен. И телефон доверия, из легко запоминающихся цифр, чтобы указан был. И вообще: напечатайте плакаты с этим телефоном, и пусть граждане по любой несправедливости звонят. Стоп! Тогда лучше два телефона: один — о преступлениях и преступниках, второй — о несправедливости.

— Конечно. Так будет лучше. Ох и заварится каша! Пять тысяч — большие деньги, а из чьего бюджета?

— Да я свои личные дам.

— Разоритесь. Преступлений в городе — тысячи.

— Блин. И чего делать? — на самом деле, как всегда, размахнулся сплеча.

— Ну, за наркотики-то можно и вправду пять тысяч. За большие ограбления и убийства — две, скажем, а за мелочь — и денег меньше. Нужно таксу разработать.

— Молодец вы, товарищ полковник. Так и сделайте. Давайте дня через три в это же время встретимся. У Филипповны запишитесь. Но если будет что срочное, то в любое время дня и ночи.

— Непременно, Пётр Миронович. До свидания.

— Одну минуту. Танирберген Жалмагамбетович, мне тут вашу книгу принесли. Я, как только выдастся минутка, обязательно почитаю. На словах пока объясните: почему Троцкий? Та ещё фигура.

Полковник, уже почти дошедший до двери, остановился, повернулся, качнулся с пятки на носок и обратно.

— Вот именно потому, что фигура. Немного таких к нам залетало. Вы — второй.

— Думаете, надо пенсне завести? — усмехнулся. Вот с Троцким его ещё не сравнивали.

— Думаю, ногу вам вылечить надо. Нужны вы республике.

— Скажите, если я пойду по этой улице, там будет железнодорожный вокзал?

— Знаете, он там будет, даже если вы туда не пойдёте!

Васька Грач, Крендель, который делал вид, будто работает грузчиком в ресторане «Якорь», Толик Давикоза, по прозвищу Казан, что на зоне был с Грачом в одном отряде, а сейчас работал сторожем в детском саду, и Сеня Котов, он же Кот, мелкий спекулянт, кормящийся возле магазина «Каштан», вышли на перрон маленькой стации Каскелен в Казахстане.