Косыгин, оставшийся, можно сказать, в одном лице рулить страной после госпитализации Шелепина, решил вопрос с беженцами просто.

— Принять всех — и расселить в Казахстане. Сколько у вас населения, Пётр Миронович?

— Чуть не хватает до тринадцати миллионов.

— А процент казахов? Небольшой ведь, уверен?

— Около трети.

— Среди беженцев ведь есть казахи? — потеребил нос.

— Есть. Сколько — пока не знаем.

— Посчитайте — потом доложите. Министерству обороны обеспечить совместно с республикой создание временных лагерей. Месяца два у нас есть — август и сентябрь там ещё тёплые. Можно в палатках ночевать. Полевые кухни, медсанбаты и патрулирование — за вами, Андрей Антонович. Пётр Миронович, вам — людей переписать, и определиться с расселением. Увеличивать старые колхозы и совхозы, или создавать новые — сами решите. Городское население тоже равномерно по городам распределите. И всё это делать нужно срочно. Всех, кого можно, на перепись беженцев отправьте. Нужно попытаться увеличить строительство жилья. Миллион человек — это очень много, — Косыгин задумался. — Там ведь сколько-то русских есть?

— Есть, но немного. Несколько тысяч.

— Русских можно и в Нечерноземье переселить — там после отправки людей на целину с демографией плохо.

— Конечно.

Говорили ещё час почти целый о том, сколько денег на продукты выдать беженцам, где эти продукты брать. Что с туалетами — а то до дизентерии не далеко. Что с банями, и вообще с помывкой. Там озёра, конечно, есть — но вода в них не слишком к купанию располагает. Холодная, а местами — и солёная.

Прилетел Пётр домой и закрутился: целый день организовывал приём и подсчёт беженцев. Потом ещё на три дня из жизни выпал. Оказалось, что «миллион» — это всё же гипербола. Всего пересекло границу около семисот тысяч. Военные, и гражданская оборона, в частности, — молодцы, разбили всех на сто лагерей примерно по пять-десять тысяч человек. Русских при этом сразу отделяли и отправляли в два отдельных лагеря около Балхаша.

Косыгин на помощь прислал кучу народу, и вот конкретно русскими заниматься — Гагарина. Юра в эти два лагеря слетал. Вернувшись, зашёл доложить.

— Там ужасно, Пётр Мироныч! Нужно как можно быстрее отправлять людей в РСФСР. Хоть по каким санаториям и пионерским лагерям распределят.

— А что за люди? Крестьяне, рабочие?

— Казаки, но всякие есть. Очень приличный процент смешанных браков, так что из этих семнадцати тысяч русских, может, половина. У многих русских женщин мужья — китайцы. Чуть не каждый второй ребёнок — метис.

— Юрий Алексеич, давай, возьми их переезд в Россию на себя. Хоть на эти семнадцать тысяч проблем меньше будет.

— Так, в принципе, Алексей Николаевич и говорил.

Остальные беженцы по национальному признаку разделились так. Около ста тысяч были киргизы. Ещё почти столько же было монголов, ойратов, калмыков. Всех окрестили монголами и решили перевезти в эту самую Монголию — там меньше полутора миллионов население. Как раз сто тысяч улучшат демографию — тем более что все оказались последователями Будды.

Пять тысяч приблизительно было узбеков, и Семён Кузьмич Цвигун их обещал на границе встретить, определить на ПМЖ.