Он сел в свой джип, заехал во двор, но выходить не стал. Юра закрыл ворота, забрался к нему в машину.

– Меня менты на камеру сняли, когда я за Асей ехал. Знают они, что я за ней следил. Знают, но доказательств нет. Мурыжили они меня, про Асю спрашивали, про деньги, все такое. Помурыжили и отпустили. Ощущение появилось, что они меня под колпак взяли. Я даже маячок у себя под бампером нашел. Следят за мной менты. Поэтому новую машину взял, она без маячков. Ночью к тебе поехал, чтобы «хвоста» не привести… Я так понял, ты с Асей тут не скучаешь? – усмехнулся Макс.

– Не твое дело.

– Ну, ты даешь, брат! Как это не мое? Меня твои дела с ней касаются в первую очередь. Меня же менты первого закроют, если найдут ее здесь.

– Не закроют.

– Ты уверен? – Макс глянул на старшего брата с надеждой.

– Я у нее дома в Битово был, а потом сюда ее забрал. Она здесь по собственному желанию.

– А она это подтвердит?

– Думаю, что да.

– Индюк тоже думал…

– За словами следи.

– Извини… У вас что, серьезно?

– Надеюсь… У тебя как?

– Да никак… Ты думаешь, как менты до меня добрались? Спалили меня менты, когда я в танк за камнями полез. Татуировка у Сошникова была, танк там изображен. Танк на столе с высокими ножками. Я подумал, что стол – это пьедестал в парке Победы, ну, а танк – это танк. И полез в него. А там ничего. Ничего, кроме статьи за вандализм…

– Может, плохо искал?

– Да нет, не мог там Сошников ничего спрятать. Не имелось у него в девяносто седьмом году таких возможностей, какие у меня есть сейчас. Не было у него автогена, чтобы срезать люк. Да и не срезался люк…

– Зато у него в девяносто седьмом году был друг, к которому он меня вез, но не довез, – мрачно усмехнулся Юра.

– Друг?! – озадаченно посмотрел на него Макс.

– Для тех, кто еще не вылез из танка, объясняю, друг у Сошникова был армейский. Он к нему в Москву из своего Серпухова ехал, спрятаться у него хотел. Может, и спрятался, но без меня.

– Ну да, говорил ты мне про этого друга. Но как мы его тогда могли найти?.. А сейчас можем, потому что мы знаем, кто сдернул у тебя деньги… Надо по Сошникову все пробить, узнать, что за друг у него в армии был…

– Я думал, ты уже работаешь по этой теме?

– Не работаю. А может, и не буду пока работать. Пока все не уляжется, не буду. А куда спешить? Пятнадцать лет эти бриллианты никто не трогает, и еще столько же не тронет… Главное, чтобы Асю не нашли. Главное, чтобы у тебя на мази с ней все было…

– На мази все будет.

– Так, погоди, а кто к кому подмазывался, ты к ней или она к тебе?

– Какая тебе разница?

– Ну, если она, то подозрительно это. Бабы – народ коварный.

– Коварный, – не стал спорить Юра.

– Может, она нарочно подмазывается, чтобы тебя кинуть? Ты нюх потеряешь, а она сбежит.

– Куда?

– Да некуда… Менты ее не по-детски ищут. Надо ей сказать, что за нее всерьез взялись. В федеральном розыске она, по обвинению в убийстве.

– Вот и я говорю, что некуда ей деваться. А здесь она в безопасности. Со мной она жить хочет, хозяйством заниматься…

– Насчет хозяйства на нее не рассчитывай. Это ты у нас вдруг ударным мичуринцем стал, а ей это твоя колхозная романтика даром не нужна. Она баба городская, и деревня для нее – это дача, не более того. Цветочки сажать, природой восхищаться, шашлыки под красное вино, все такое. Коровам она хвосты крутить не будет, и не надейся…