— Что ты здесь делаешь? — Тихий, на грани моего восприятия, но очень зловещий голос Дэйса.

— Помогаю нуждающимся в этом пассажирам, пока ответственный за них где-то шляется, — спокойно ответил Биран.

— Тебя об этом не просили. — Голос чародея совсем близко. Сквозь полуприкрытые веки я вижу, как два силуэта стоят почти вплотную друг к другу.

— Меня не надо просить, я поступаю так, как считаю нужным.

— Держись от них подальше! — Дэйс даже не скрывает враждебности. — Поверь, это очень важно. Прежде всего для тебя.

Я была готова взмолиться, чтобы чародей прекратил и успокоился, но вместо слов с губ сорвалось лишь невнятное восклицание. Мужчины обернулись.

— Дальше я позабочусь о них, — оттесняя первого помощника, подошел ко мне наш похититель.

— Когда мы закончим с основным ремонтом, я пришлю кого-нибудь, кто починит дверь, — на прощанье отвечает Биран и выходит, закрывая лишенную щеколды створку.

Сейчас, будучи беспомощной, я совсем не хотела оставаться с Дэйсом одна, мне отчаянно хотелось крикнуть Бирану, чтобы он остался. Но язык по-прежнему меня не слушался.

Так что я молча наблюдала, как Дэйс садится на кровать, проводит подушечками пальцев по моей щеке, подхватывает выбившийся из хвоста длинный золотистый локон и, медленно поднимая к себе, целует его, а затем накручивает на палец.

— Поспи час, — тихо шепчет он, — тебе нужно восстановить силы. Ты удивительная. Еще удивительнее, чем я думал…

И кладет ладонь мне на лоб, погружая в забвение сна.

Следующее мое возвращение оказалось каким-то болезненным и резким. Я открыла глаза — сын плакал и явно давно, заходясь рыданиями. Подскочив, я было бросилась к нему, но чуть не упала.

— Полегче, не так быстро! — Дэйс подхватил меня на руки, не позволив слететь с кровати. — Садись, я сейчас подам тебе ребенка.

Я неуклюже села, тело все еще плохо слушалось. Чародей тем временем достал из корзины ребенка и передал мне.

— Отвернись, — попросила я, распуская шнуровку на груди. Оголяться на глазах этого мужчины казалось провокацией.

Дэйс с усмешкой поднял бровь, но просьбу выполнил, усевшись на любимую табуретку к нам спиной.

— Ты говорил, у меня нет чар, — тихо сказала я, наблюдая, как малыш успокаивается у груди, наверное, очень голодный.

— И сейчас говорю, — не оборачиваясь, ответил чародей.

— Тогда что это было?

— Твоя родовая способность — взаимодействие с водой. Она тебе подчиняется. И то не всегда, а в определенных случаях. Это не чары. Это как тонкий музыкальный слух или умение художника видеть десятки оттенков красного. У тебя есть связь с водной стихией, когда нужна помощь — она поможет. Но без крайней нужды ты, например, опреснить или подогреть воду не сможешь.

— А почему ты не рассказывал? — устало спросила я. Все наши с Дэйсом отношения строятся на его недомолвках, о каком доверии может идти речь? — Ведь и в купальне проявилась она, неужели ни ты, ни Лем не в курсе этой особенности принцессы?

— Ты не спрашивала, — пожал плечами Дэйс. — Я точно знал о ее способности, Лем, думаю, догадывался. Но зачем тебе об этом знать? Лему не хотелось брать ответственность за твое обучение, а я не видел смысла рассказывать все раньше времени.