«Почти», — добавила про себя Ника. Если бы не Юрис, точно бы задушил.

— Спасибо. — На большее голоса не хватило, Ника дотянулась до руки Юриса, сжала его запястье.

Появись он минутой позже… На глаза навернулись слезы.

— Я… не за что. Ты меня тоже спасать.

Ника улыбнулась, распухшие губы тут же напомнили о себе. Черт, есть на теле хоть одна клеточка, которая не пострадала?

— А вот и твой Кирилл. — Юрис встал, отодвигая стул подальше.

В палату и в самом деле вошел Кирилл. Приблизился к кровати, пару секунд молча смотрел на нее, а потом наклонился и прижал к себе.

— Больше так не делай.

Ника обнимала его, наплевав на боль в груди, шее, руках, слезы потекли из глаз. Плакать тоже было больно.

В палату вошел папа.

— Ронюшка! Проснулась!

Кирилл отстранился, уступая место. В папиных объятиях Ника расплакалась ещё сильнее. Горло горело, грудь сдавливало, но слезы через боль физическую облегчали душевную боль. Она жива. Всё позади. Всё закончилось.

— Готова принимать гостей? — Папины глаза тоже были на мокром месте.

— Гостей? — прохрипела Ника. Каких ещё гостей?!

— Тихо, Ронюшка, не разговаривай. Мы им объяснили, что можно только на минутку и чтобы не задавали тебе вопросы. Кирюш, позови ребят.

Кирилл посмотрел на Нику.

— Если не хочешь, скажи. Никто не обидится.

Ника улыбнулась, показывая, что не против. Кто там? Манчини и Света? Она была им рада.

Кирилл на минуту вышел, а когда вернулся его и в самом деле сопровождали Манчини и Света. А ещё Дэвид, Таллия, Валери и Камилла. Ничего себе, какая толпа! Как их медсестры пустили?

— Мы на минуточку! — Света поставила на тумбочку корзинку с огромным букетом тюльпанов. — Нас медсестра три раза предупредила, чтобы не шумели… Ой, Ника, ты такая…

— Привет! — Манчини беззастенчиво плюхнулся на угол кровати. — Как самочувствие? Не отвечай, твой Кирилл сказал, что выгонит нас, если скажешь хоть слово.

Твой Кирилл! И Манчини туда же. Таллия, Валери и Камила заговорили одновременно:

— Ника, тебе что-нибудь привезти?

— Я знаю тл. ср. нм..кр от синяков!

— Бедная! Больно, наверное?

— Тихо, а то нас сейчас попрут! — Дэвид поправил на тумбочке букет, который принесла Света. — Знала, что тюльпан — символ Турции?

Ника покачала головой.

— Я тоже не знал, погуглил.

— И решил выпендриться, — хмыкнула Света.

Ника заметила, как из палаты вышел Юрис, пожелав одними губами: «Поправляйся». Она помахала ему на прощание. Понятно, что выходку с телефонами ему так и не простили, даже несмотря на то, что он спас ее от Макса.

— Представляешь, это Юрис ботов на Катрин натравил. — Света села на кровать рядом с Манчини. — Он сам Грассо признался. Вчера, когда его из больницы отпустили.

Папа пододвинул поближе единственный стул, указал на него Камилле и отошел к двери, к Кириллу. По-английски он не говорил, а Кирилл, по всей видимости, решил, что и без него толпы хватает.

Ника прохрипела: