Я быстро написал сообщение в штаб флота, описав первые победы с названиями кораблей противника – мелочь, а приятно. Также сообщил о действиях комиссара и одного из матросов, на основании которых я их арестовал, пользуясь своими полномочиями. Антенну уже подняли, и радист, зашифровав сообщение, стал его отбивать, а чуть позже подтвердил, что оно получено.

Аккумуляторы зарядились, и вскоре мы ушли под воду, на шестьдесят метров. И вовремя: появились три десятка бомбардировщиков. Курс мы не меняли, как шли к Швеции, так и идём; пройдём между Швецией и островом Готланд и направимся к берегам Польши. Пока противник не знает, куда мы идём, а чуть позже мы сменим курс.

Как только лодка ушла на глубину и дальше пошла на малом ходу, я взял микрофон и, включив громкую связь по всем отсекам, сказал:

– Товарищи командиры и краснофлотцы, я рад поздравить вас с нашей первой победой. Два боевых корабля противника отправлены на дно. Я благодарю всех вас за высокую выучку, и особенно старшего лейтенанта Малькова: ведь это его заслуга в том, что вы стали командой. Я надеюсь, что первый бой сплотит нас ещё больше. Бой прошёл просто замечательно, у финнов не было никаких шансов, и дело тут не в самой лодке, пусть она немецкая и трофейная (наши даже лучше), дело в вас, в отличной команде.

Я знаю, уже разошлась информация о расстреле противника в шлюпках, что по международному праву считается преступлением, однако это был мой приказ, и отвечать за него буду я. Осназ не берёт пленных. Как-то в Белоруссии одна из групп взяла шесть сотен пленных немцев, пятнадцать бойцов осназа против шести сотен. Взяли их сонными. Допросили офицеров, а от остальных решено было избавиться.

Мне вручили нож и указали на строй немцев, показав, как работать. Ударом стопы ноги бьёшь под колено, немец падает на колени, и круговым движением вскрываешь ему глотку. После первой сотни у меня затупился нож, после четырёх сотен рука устала настолько, что нож держать я уже не мог. Тогда я впервые понял, что значит не брать врагов в плен, и тогда бойцы террор-групп приняли меня как своего. Потому что я смог.

Мы подводники, мы тоже не берём в плен, это особенности нашей службы. Отпустить противника я не мог: это не гражданские моряки, а военные, они снова встанут в строй и будут воевать против нас. Команда канлодки уже имеет одну победу над советским сторожевым катером, на них кровь наших парней. Я не оправдываю себя, но нужно решить: или против вас враг, который, не задумываясь, убьёт вас, ваших родных и других граждан, или ваш друг, с которым нужно брататься. Помните: русские для финнов враги – навсегда.

Однако в нашей команде всё же оказались те, кто считает финнов друзьями, те, кто отказался выполнять мой приказ либо решил помешать его выполнению. Я огорчён. Их ждёт трибунал. А нас ожидает выполнение основного задания. Всем отдыхать, кроме дежурной вахты. На этом всё. Капитан-лейтенант Мальцев.

Повесив микрофон на место, я поинтересовался у старшего лейтенанта Малькова:

– Как там арестованные?

– Комиссар у себя, а матроса я отправил в жилой отсек, он помощник кока.