В каюте я дописал рапорт и стал читать ответное сообщение из штаба флота, которое радист, перед тем как мы погрузились, успел принять и расшифровать. Нас поздравляли с победами и запрашивали причины ареста комиссара. Решив написать ответ позже, чтобы передать его, когда стемнеет, я разделся и вскоре уже спал крепким сном.

Непростое у нас задание. Чую, будет сложнее, чем я думал ранее. Немцы как с цепи сорвались, уже два разведчика барражируют в воздухе, нас ищут, но глубины тут хорошие, скрывают лодку. Мы шли на восьмидесяти, штурман проводил сверку курса. Команда устраняла повреждения (ладно течь всего лишь одна – сальник потёк), ну и меняли лампочки, они первыми летят при сотрясениях. Все запчасти имелись, к вечеру закончат.

Разбудили меня уже через два часа: акустик засёк многочисленные шумы винтов. Шла группа кораблей, по машинам ясно, что боевых, и шли не группой, а цепью, охватывая как можно большее расстояние. Я отдал приказ соблюдать тишину на лодке, и мы пережидали на глубине, пока они уйдут. Когда акустик убедился, что вокруг снова тишина, мы на малом ходу направились дальше, а я снова ушёл спать. Ночью наверстаем потерянное время.

Что-то уж больно немцы немалые силы подняли для нашего перехвата. Им точно моя «семёрка» нужна? Судя по усилиям, потраченным на поиск, не только. Для них я тоже цель номер один, после того как поработал в Белоруссии и Германии, о чём немало написали наши газеты. Видимо, дошла до немцев информация об этом, как и о том, что я принял командование трофейной субмариной.

И это было уже не только предположение: я подслушал разговоры моряков на одном из кораблей, который проходил в зоне досягаемости Взора, и теперь знал это точно. Про финнов немцам тоже было уже известно.

Однако самое главное, что я узнал, – район оцеплен, сюда стягивают всевозможные силы, включая финские ВМС, кроме крупных кораблей. Несколько подлодок в подводном положении «слушают» воды вокруг, раскинув сеть поиска, ещё несколько спешат в эти воды. Три поисковых самолёта барражируют в разных местах. Однако есть ещё лазейки, и я собирался ими воспользоваться.

И знаете, нам помогла непогода: разыгралась настоящая буря, которая снесла многие лёгкие корабли, вроде нагнанных сюда тральщиков, в сторону. Воспользовавшись этим, мы ушли и благополучно добрались до берегов Польши, или, как её называли немцы, генерал-губернаторства, двигаясь километрах в тридцати от побережья в сторону Любека. Двигались на мягких лапках, чуть что – сразу обходили или пропускали мимо суда и корабли, отсиживаясь под водой.

За эти дни я постепенно узнавал команду, ближе знакомясь с людьми. За время пути нам трижды встретились эсминцы и тральщики, дважды мы обходили минные поля и дважды встречали немецкие субмарины. Оба раза это были малые подлодки береговой обороны, которые в заданных районах висели в толщах воды, вслушиваясь в шумы вокруг. Обойти их удалось только благодаря Взору, который я всё это время не переставал качать, доведя дальность до шести километров пятисот двух метров.

Несмотря на массу возможностей атаковать подвернувшиеся корабли, я этого не делал, понимая, что на то у немецких адмиралов и расчёт. Наверняка их корабли часто выходят в эфир, сообщая своё местоположение, и если кто не вышел, значит, мы там и можно сузить круг поиска. Фактически ловля на живца. Именно поэтому те же субмарины, которые без проблем можно было бы пустить на дно, я решил не трогать. Пока мы не побываем в Любеке, у меня связаны руки, а уж потом – сколько угодно и что угодно.