— Он обещан мне, — заупрямилась Берта и стукнула клюкой, так что заскрипели балки и стены. — Он обещан…

— Верно, Халлекином? — поморщив секунду лоб, спросила Эстер. — И ты явилась делить добычу? Какой стыд!

— Я никуда не являлась, — раздражённо пророкотала Берта. — Мне было обещано…

— Кем и по какому праву? — поинтересовалась Эстер.

Берта посопела весьма громко и распустила узел на затылке.

— Словоблудие, — раздражённо обронила она. — И эта вечная болтовня! Засранство!

— Ты вечно не думаешь о правах, — возразила ей Эстер, становясь между нами и по-прежнему держа меня рукою. — И сразу хватаешь. И ругаешься. Это от нежелания учиться новому.

— Новое, — скрипнула Берта, пытаясь ухватить меня клюкой. — Дурня собачья! Новое означает, что все гадости творятся быстрее нежели раньше. Вот и всё.

— Не всё, — резюмировала Эстер. — Не всё. Позови-ка допплинга, — сказала она мне.

— Кого? — ошарашенно спросил я, едва раздышавшись.

— Чёрно-белого, того, — сказала Эстер, затолкав меня к себе за спину. — И поторопись, ты вечно тянешь.

Я подошёл к фотографии, закрыл глаза и позвал — на выдохе. Скоро из кадра явились руки, голова, туловище и запыхавшийся тонкокостный мальчик, с коленками в зелёнке, стоял передо мной.

— А я не успел, — сказал он. — Запечатать! Только сунул под камень…

— Вечно ты так… — раздосадованно сказал я. — В полноги… Тянучка!

— Тебе был обещан мальчик? — спросила Эстер.

— Да! — рявкнула Берта.

— Получай, — кратко резюмировала Эстер и подтолкнула чёрно-белого Лесика к ней.

«Всё-таки надо чаще стричься, — подумал я. — И спину держать ровнее».

— Э-э-э, так ведь он ненастоящий, — пробормотала Берта и потрогала ногу.

— А было ли в уговоре слово «настоящий»? — осведомилась Эстер.

Вместо ответа Берта вздохнула и погладила мальчика по голове. Лицо фантома зарозовелось, а волосы приобрели определённый цвет — посветлее, чем у меня.

— О-о-о, — заинтересованно сказала Берта. — Так ведь его можно раскрашивать! — Ну тогда ладно, — она взяла мальчика за руку. — Удовольствуюсь копией. Пойдём, малыш. Ты любишь сказки?

— Очень, — ответил фантом. — А вы знаете старинные?

— Только их, считай, и знаю, — издавая похожий на скрип смех прогудела Берта.

— Ладно, девочки, — обратилась она к триаде. — Отправляйте меня, а то я тут у вас засиделась что-то… Аж помолодела. Того и гляди размякну.

И старые сёстры вместе со вдовой отворили пенал, наполненный сиянием зеркала.

Берта, постукивая клюкой и крепко захватив медленно приобретающего оттенки псевдо-Лесика, отправилась в круг света. Перед тем как шагнуть в пелену сияния, она обернулась.

— Я всё же подожду, — басовито заявила она и нашла меня взглядом.

— Да-да, — ответил я, — жди меня по моём прибытии. Не ранее. Она улыбнулась, половиной лица. И сделала шаг. На минутку у меня перехватило дыхание.

Через несколько бесконечных мгновений в постепенно истаивающей старой кухне, с тростником и змеями на полу, явились двое — Старуха и мальчик. Ворона радостно приветствовала их, и слетев прямо на стол, чуть ли не по кошачьи потёрлась об мальчишку. Он всплеснул руками и что-то сказал Старухе, указывая на птицу.