– Албари, – прошептала Леона. – Семьдесят четвертого.

– Прекрасное пойло, – кивнул старик.

– Проваливай! – огрызнулась магистра. – Пока я не высекла тебя за беспардонность!

Старик повернулся и устремил на нее взгляд своих ледяных голубых глаз. Затем всучил поднос в руки возмущенной женщине, потянулся за пазуху туники и достал дорогую гвоздичную сигариллу, сунул ее в рот.

– Знаете, – прорычал он, – в бездне подготовлено особое место для тех, кто убивает маленьких девочек.

Сердце Леоны замерло. Она посмотрела на Антею, затем на своего отца. Будучи не из тех людей, кто отказывается от дорогой выпивки, мужчина поднял кубок с Албари семьдесят четвертого – его голубые глаза мерцали, глядя на дочь, – и выпил золотое вино вместе со своими коллегами. Возможно, он посчитал это случайностью. Возможно, ему было все равно. Но отпив из кубка, Леонид посмотрел на дочь и одарил ее мрачной улыбкой.

Леона смотрела на кубок, протянутый стариком. На его дне притаился тонкий кусочек пергамента с шестью словами, выведенными черными чернилами.

«Лучшая благодарность, на которую я способна».

Ниже была нарисована ворона в полете на фоне двух скрещенных мечей.

Герб семьи Корвере.

Леона посмотрела в глаза старика. Ее собственные округлились от осознания. Старик достал кремневый коробок, прикурил сигариллу и затянулся.

– Если захотите найти его, Аркад в Блэкбридже, – сказал он. – На вашем месте я бы не возвращался в Воронье Гнездо, если цените свою хрупкую шейку. У вас все заберут. Дом. Коллегию. Деньги. Вам придется оставить свое имя позади. Но зато у вас будет жизнь, если уйдете сейчас. Боюсь, это все, чем она захотела вас отблагодарить.

Старик вновь хмуро посмотрел на Антею, после чего развернулся и пошел по ложе сангил к лестнице. Леона вновь взглянула на своего отца, на магистру. В ноздри ударил запах погребального костра. В голове звучало эхо голоса Мии:

«Посмотрите на тех, кто к вам ближе всего…»

– …Мне нужно в уборную, – сказала Леона. – Что-то мне нездоровится.

– Но, домина… – начала магистра. – А ваши почести? Они будут награж…

– …Я всего на минутку. Жди здесь, пока я не вернусь.

Магистра нахмурилась, но поклонилась.

– Ваш шепот – моя воля.

Леона кивнула стражам, собрала подол платья и пошла к лестнице. Затем остановилась и вновь оглянулась на магистру.

– О, и еще, Антея, – она кивнула на поднос в руках пожилой женщины. – Налей себе вина, пока меня не будет.

– Хорошо, домина, – женщина нахмурилась. – …Спасибо, домина.

– Не за что, – ответила Леона, отворачиваясь. – Полагаю, ты это заслужила.

«Терпение».

Мия стояла на центральном постаменте – суровая, как камень вокруг нее. В голове всплывало воспоминание о том светящемся шаре в небе. О том голосе, эхом раскатывающемся в ее голове. Несмотря на три солнца наверху, ее власть над тьмой окрепла после смерти Фуриана. Стала глубже, даже насыщеннее, тень у ног покрывалась рябью, волнами, растекалась по каменным плитам к…

«Скаева».

«Дуомо».

– …Они идут…

– …Ты, как всегда, наблюдательна…

Мия видела, как они спускаются к краю арены. Толпа расступалась перед ними, как море, перед волной люминатов, шагающих впереди. Девушка услышала механический стон; вода, кишащая драками, вспенилась, когда из-под пола арены поднялась большая каменная арка. Морская вода стекала с нее ручьями, пока она становилась на место, создавая широкий мост от края арены до центрального постамента. Скаева стоял в другом конце, поднимая три пальца, чтобы благословить обожающую толпу, на его плечах по-прежнему сидел сын.