Арена преисполнилась гневом, яростью, смятением, ужасом. Хозяева крови рухнули на свои места или на пол, среди них погибли и Леонид с магистрой, все гладиатские манежи республики лишились глав одним росчерком клинка. Дуомо лежал на стенах крепости, его лицо побледнело, горло было перерезано до кости. А рядом с великим кардиналом, в фиолетовой тоге, окрасившейся в цвет обливающегося кровью сердца, лежал спаситель республики.

Юлий Скаева, Народный Сенатор, мужчина, одолевший Царетворцев и спасший Итрею от бедствия, был убит.

Эшлин проскользнула в Город мостов и костей, как кинжал в консульскую грудь. На арене позади нее набухали звуки паники, сердце девушки запело, когда все городские соборы издали похоронный звон.

– Черная Мать, она это сделала.

Ваанианка закусила губу, сдерживая яростную улыбку.

– Она это сделала.

Эш пошла быстрее, мимо каналов и извилистых улочек района костеродных. Наверху горели три солнца, царила невыносимая духота, пот пропитывал одежду насквозь. Она бы сделала передышку, но, по правде, у нее не было на это времени. Судя по нарастающим звукам хаоса, новость о гибели Скаевы распространялась по городу, как лесной пожар. Скоро Красная Церковь узнает, что их любимые покровители мертвы, и вся ярость аколитов Матери Священного Убийства падет на их головы.

Ей нужно было встретиться с Меркурио в некрополе, а затем с Мией в гавани. Оттуда они смогут уплыть в синюю даль, где ни один Клинок или член Духовенства их не найдет. Тогда можно будет отдохнуть. Отдышаться. Обнять Мию и никогда больше не отпускать.

Эшлин шла в тени Ребер, пересекла широкий мраморный мост Правой Руки. Воздух медленно наполнялся песней звонких колоколов, по городу эхом раскатывались панические крики. Мимо пробежал мальчишка с округлившимися глазами, размахивая шляпой и крича во всю глотку:

– Консул и кардинал убиты!

– Ассасин! – раздался еще один далекий крик. – Ассасин!

Ваанианка добралась до кованого забора, ограждавшего дом мертвых Годсгрейва. Скользнув через высокие ворота, подошла к двери с рельефно вырезанными человеческими черепами и спустилась в промозглые тени некрополя. Быстрая и тихая, она кралась по извивающимся туннелям из бедренных костей и ребер к склепу какого-то давно всеми забытого сенатора. Нажав на маленький рычаг, чтобы открыть потайную дверь в кучке пыльных костей, наконец, скользнула в коридоры часовни Красной Церкви.

В темноту.

Тишину.

И в безопасность.

Эшлин помчалась к просторной спальне Мии, подхватила небольшой кожаный мешок с драгоценным мечом из могильной кости. Глаза вороны на рукояти мерцали красным в тусклом свете. Ваанианка обвела взглядом пустую кровать, пустые стены, пустую тьму. И, развернувшись на пятках, кинулась обратно по коридору к кабинету Меркурио.

– Ты готов о…

Сердце Эшлин замерло в груди. За столом Меркурио, сложив руки под подбородком, сидела пожилая женщина с вьющимися седыми волосами. С виду она казалась милой старушкой, ее глаза мерцали, пока она осматривала Эшлин. Хоть женщина и сидела в кресле епископа, она выглядела бы уместнее у домашнего очага, с внуками на коленях и чашкой чая в руке.