Она чуть наклонила голову и сдержанно улыбнулась, показывая, что да, слушает, не ударит.

– Да, глерд?

– Везде свои каноны красоты, – сказал я, – в моем родном королевстве вас бы назвали королевой красоты!.. Позвольте объясню: у нас кроме правителей на троне есть еще и королевы красоты, избираемые каждый год заново.

Она сдержанно улыбнулась, но произнесла строго:

– Странные обычаи.

– Но всегда приятно смотреть на красивых женщин, – пояснил я. – А на самых… это вообще счастье. Потому их осматривают особенно тщательно. Чтоб все было видно…

– Глерд, – сказала она строго, – это уже не мелочи этикета!

– Ох, – вскрикнул я испуганно, – простите, герцогиня… А в чем именно нарушил, подскажите, чтобы я где-то снова не сглупил.

Она сказала надменно:

– Вот эти ваши слова насчет того, как уже чувствуете в своих ладонях мою грудь!..

– Полную, горячую, – сказал я, – и тяжелую… Какое слово нельзя произносить?

Она отрезала:

– Все!

– Ох, – сказал я, – ну и нравы здесь… А само слово… ну, главное?

Она покачала головой.

– Смотря когда, глерд. Но вам лучше не рисковать, можете ошибиться. Потому лучше молчите.

– Хорошо, – сказал я. – Про… смолчу. А про ваши губы, такие полные, алые, сочные и зовущие… можно? Они же на виду, не полуспрятаны, как грудь, что у вас наполовину под верхом платья, мне приходится додумывать, какие так сочные ягодки малины на белоснежных холмиках… в общем, можно?

Она вздохнула.

– Глерд, другим можно, вам нельзя.

– Почему?

– Другие говорят иначе, – объяснила она, – а когда говорите вы, я уже чувствую, как ваши ладони мнут меня, а это нехорошо, меня может мять только мой муж, герцог Энтони. То же самое и с губами. Я уж и не представляю, что вы с ними напредставляли… хотя и догадываюсь, но лучше умолчим, это не образец светской беседы.

Я сказал совсем виновато:

– Спасибо, герцогиня, вы меня спасаете. Как хорошо, что я оплошал перед вами, такой умной и понимающей, а не перед какой-то дурехой, что сразу же подняла бы меня на смех!..

– Да, – проговорила она, – в этом ваше счастье.

– Прекрасно сказано, – подхватил я, – вы в самом деле счастье, герцогиня!.. Умная, волевая и сильная женщина, это видят все, однако ваша сочная и созревшая красота, что манит меня, как распустившийся цветок бабочку или такого жука, как вот я, и хотя уже молчу про вашу полную нежную грудь, такую горячую и тяжелую, но воображению не прикажешь, вы будете сниться мне, герцогиня, а над сновидениями никто из нас не волен…

Герцогиня в изумлении вскинула брови.

– Глерд Юджин… я не совсем вас поняла… Вы что же… хотите… неужели вы хотите…

Она умолкла, не зная, какое из слов использовать, а я, глядя ей в лицо честно и прямо, сказал самым искренним голосом:

– Конечно, дорогая герцогиня. Конечно!.. Разве это не естественно для мужчины, увидев вас, воспылать к вам нежной страстью?

Она, не отрывая от меня взгляда расширенных в непонимании глаз, проговорила с трудом:

– Не могу поверить… вы хотите… зайти в нашем дружеском разговоре слишком далеко… вплоть до постели в каком-то туманном будущем?

Я вздохнул, покачал головой.

– Что вы, герцогиня, как вы могли такое подумать?.. Это так нехорошо. Мы же с вами романтики и возвышенные натуры. Нет, конечно, как можно?.. Ни в коей мере!. Гораздо романтичнее предаться сладостному блуду прямо здесь, это так волнительно и восхитительно!..