– Грустно, – сказал я, – да, грустно. Но вы уверены…

Он ответил нехотя:

– Его величество не прекращает быть королем. И велит докладывать обо всем, что происходит в королевстве. Но все же, глерд, хотя от королевы Орландии с пустяком не пришлют человека, все же пощадите короля и не задерживайтесь у него ни на минуту.

Я ответил с содроганием плеч:

– Глерд, я сам не выношу даже вида больных! Передам послание и сразу же смоюсь.

Он посмотрел на меня со странной смесью укора и благодарности.

– Да, глерд… это было бы… да.

– Фицрой, – сказал я, – побудь здесь, постереги оружие. А то кто знает, что тут за порядки.

Он ответил с готовностью:

– Да-да, ты прав. Рожи у всех какие-то не совсем, а меч у меня, сам знаешь, цены ему нет…

Офицер переговорил со слугами, один отворил передо мной дверь, я переступил порог и остановился, обволакиваемый тяжелым воздухом, наполненным сильным запахом гноя, тяжелой болезни и безнадежного страдания.

На ложе, окруженный подушками и подушечками, распластался крупный человек с нездоровым одутловатым лицом и воспаленными набрякшими веками.

С той стороны расположились трое лекарей, двое сидят у постели, третий наклонился над больным и всматривается в его лицо, время от времени приподнимая ему веки.

На меня покосились с неудовольствием, а слуга, что вошел со мной вместе, осторожно приблизился к постели с распластанным, как рыба на столе у кухарки, королем.

– Ваше величество…

Астрингер прошептал едва слышно:

– Говори…

– Посол от королевы Орландии, – сказал он негромко.

Астрингер с великим трудом скосил на меня взгляд залитых кровью из-за полопавшихся сосудов глаз.

– Что… с нею?

Я ответил с поклоном:

– В полном здравии, чего желает и вам, ваше величество.

– Спаси… сибо, – прошептал он, – но, как видите, глерд… издохну уже скоро… Вот возликует ваша королева!

– Ваше величество, – ответил я с сочувствием, – вы поступаете нехорошо. Как король, обязаны сперва все сделать для королевства, а уж потом, если у вас такая блажь, то да, можете. Но не раньше.

Слуга зло зашипел за моей спиной:

– Глерд! Вы забываетесь. Его величество чувствует себя очень плохо.

Астрингер ответил вяло:

– Курт, он прав… Говорите, глерд, быстрее, скоро новый приступ… Не знаю, переживу ли.

Я посмотрел на него, на троих врачей, покосился на слугу, что не слуга, как оказывается, а либо королевский секретарь, либо что-то к этому близкое.

– Ваше величество, это как бы только для ваших ушей. Государственные дела.

Он ответил слабым голосом:

– Глерд… неужели моя венценосная кузина решила принять мое предложение стать моей женой?.. В моем положении, как видите, есть плюсы… не для меня, конечно…

– Есть и более важные дела, – ответил я и добавил многозначительно: – Даже для больного короля.

Он простонал:

– Вы молоды… Наверное, еще и не болели вовсе… Хорошо, только недолго. Дорогие друзья, оставьте нас… И лекари тоже.

Курт посмотрел на меня с неприязнью.

– Его величество очень болен, – сказал он с нажимом. – Не утомляйте его!

Когда за ними закрылась дверь, я повернулся к постели. Астрингер лежит, как мертвый, лицо желтое, как у мертвеца, веки багровые и напухшие, а губы из бледных становятся синими.