Со мной не настроена. Вижу же, как на Саульских смотрит. Мать ее… Всю душу вытрясла. И продолжает.

— Тогда какого хрена ты хочешь? Прямо скажи.

— В том то и дело, что я от тебя ничего не хочу! Вообще, ничего.

Окончательно выводит меня из себя. Понимаю, что по-хорошему у нас снова не получится.

— Не пойдешь на учебу, запрещу из дома выходить. Даже во двор.

— Ты…

— Я сказал, — выкатываю на максимум. — А чтобы тебе легче дышалось, грант через фирму оформлю. Все официально. Имею право спонсировать стипендиатов.

— И часто так делаешь? — уточняет с издевкой.

— Будешь первой. Что, и так хреново? Еще десять возьму! Так тебя устроит? Я спрашиваю! Отвечай!

Ее рот открывается, но никаких звуков не выдает. Очевидно, думает, соображает, мозгодробилка, как посильнее ударить.

— Ты не оставляешь мне выбора. В очередной раз! Вот, что я думаю о твоей долбаной щедрости!

— Поступаю так лишь потому, что ты никак не желаешь брать на себя ответственность. Сама отказываешься делать этот чертов выбор. Ждешь, когда я тебя заставлю. Чтобы было потом, как оправдываться и на кого злиться.

— Неправда!

— Правда, Тата.

— Я тебя реально моментами ненавижу. Вот что правда.

— Сделаю вид, что и в это верю.

— Сделаешь вид? — переспрашивает с яростной дрожью.

— Да, — оттягиваю ящик комода, но боксеры натянуть не успеваю.

Стародубцева своим возмущенным фальцетом вновь все внимание на себя обращает:

— Откуда такая самоуверенность? Считаешь, все у нас нормально? Правильно?

Хватаю ее за плечи и рывком к себе подтягиваю.

— Считаю, кого ненавидят, так не целуют. Не отдаются с такой охотой…

— Замолчи!

— Не текут так бурно.

— Мерзавец!

— Не кончают так ярко.

— Андрей!

Барби таким стыдом и негодованием горит, что мне, несмотря на каменный стояк, смешно становится.

— Что ты смеешься? Весело тебе? Сволочь!

— Да, — забрасываю ее на кровать.

И следом взбираясь, сминаю вверх подол трикотажного платья.

— Что ты… Прекрати… Мы опоздаем…

— Не опоздаем, — накрываю ее рот своим.

Трепыхается, как обычно, пару минут. Потом сдается. Сама обнимает.

Сама, мать вашу, меня обнимает…

Барби

Линия моей, казалось бы, такой обыкновенной и предсказуемой судьбы, делает очередной виток. Стыдно признавать, но чувствую я себя как никогда прежде счастливой. И дело не только в старте обучения. Помимо университета, в моем окружении появляются люди, с которыми мне приятно проводить время.

После занятий езжу к Юле в гимназию. Она такая яркая и жизнерадостная, своим задором меня подпитывает. Я в этом очень нуждаюсь. Потому и пользуюсь.

— Вы с Ромой такие счастливые, — произношу с улыбкой.

Делаю глоток кофе и тянусь за шоколадной конфетой. Саульская же в своей стихии, спешно отхлебывает из своей чашки и мечется с папками по кабинету. Не умеет она долго сидеть на месте. Все на ходу решает.

— Да, — смешно гримасничая, часто кивает. Глаза у нее темные, но в такие моменты они буквально светятся. — А вы с Андреем разве нет? Есть проблемы?

— Кхм… Честно сказать, есть. Андрей… У него сложный характер. Он… — тщательно подбирая слова, чтобы не сказать лишенного. — Он слишком давит. Хочет, чтобы все было только по его.