— В смысле? С чего бы? — на эмоциях, явно неосознанно следом плетется. — Уже девятое сентября.

— Неважно. Зайдешь в приемную. Там тебе выдадут все бумаги и перенаправят в нужную группу.

— Я буду учиться? — все еще не догоняет.

— Да.

Вижу в ее глазах вспышку радости. Жду, как минимум, сдержанного «спасибо», но вместо этого получаю следующий вопрос:

— И сколько ты за это заплатил?

— Я оплатил контракт, если ты об этом. Все законно.

Не совсем, конечно. Набор был закрыт, и группы сформированы. Пришлось расстараться с подкатом к самому главному. Но Натке об этом, очевидно, лучше не знать.

— Это же очень дорого! — восклицает чересчур бурно. Прям пиздец. Невольно хмурюсь и напрягаюсь, готовясь услышать очередной бред в исполнении Барби. И не ошибаюсь. — Я… Я буду обязана оставаться здесь дольше, чем полгода? Отрабатывать и эти деньги?

— Нет. Не обязана.

Таким путем, не обязана.

— А как?

— Что как? — выталкиваю грубее, чем требуется.

— Как я с тобой расплачусь? И там есть возможность, позже перевестись на бюджет?

— Об этом можешь не волноваться. Я оплачу все. Без проблем. Расплачиваться не нужно.

— Андрей, — твердо произносит, явно с расчетом собрать все мое внимание. Внимаю, блядь. — За шесть лет — это очень большие деньги. Спасибо. Но я так не могу.

У меня на нервах восприятие размазывается. А она просто выходит.

Крайне медленно цежу воздух и ступаю в душевую кабину. Долго стою, позволяя тугим прохладным струям воды притушить бушующий в теле пожар.

Ни одна баба за всю жизнь не сношала мне мозг столько, сколько успела Барби за неполных три недели. Что ни сделаю, все ей не так и не то. Больно правильная, хрен пойми — откуда?! С такой тварью-мачехой должна была хоть как-то приспособиться к реальному миру. Нет же, живет в каком-то Зазеркалье, блядь.

Осознаю, безусловно, что все люди разные, и уровень совестливости у каждого свой. Но вот хотела она, мать вашу, учиться… Мне самому это на хуй не уперлось. Предпочел бы, чтобы дома сидела. Но Купчиха заявила, что это мечта ее. Так какого хрена выеживаться?

Когда выхожу из ванной, застаю Тату с книжкой. Черта лысого она читает! Сидит, только видимость создает. Корчит цельный образ. Будто не вижу, что размазало её точно так же, как и меня. Уверен, даже сильнее.

— Сколько еще вот так вести себя собираешься?

Скидывая полотенце на пол, принимаюсь одеваться. Боковым зрением вижу, что она взгляд от книги оторвала.

Смотрит. Шумно выдыхает.

— Как именно?

— Ломаться.

— Почему ты решил, что я ломаюсь?

— А как это называется? — поворачиваюсь к ней. Смеряю долгим взглядом. — Сказал же, что ничего не должна мне будешь. В чем проблема?

— Проблема в том, кем я себя ощущаю рядом с тобой.

— Попусту надумываешь.

— Попусту? Правда? Давай же спросим любого в этом доме, какого они обо мне мнения? Только чтобы честно!

— Никто вякнуть не посмеет, — жестко высекаю я.

— Вот именно! Не посмеют, но подумают.

— Что они подумают?

— Что я любовница. Хуже. Содержанка!

— Мне на тебе жениться? — передергиваю, безусловно.

— Нет, конечно! На брак я не настроена, — выпаливает со всем презрением.