Осенью, когда ничего еще не произошло, он заметил, что сервизная Гретхен похожа на Женю Качалову. Девочка приходила к нему домой несколько раз на дополнительные занятия по русскому языку, вместе с другими детьми. Обычная девочка. Разве что слишком маленькая и худенькая для своего возраста и очень хорошенькая, как рождественский ангелок со старинной открытки. Даже дурацкие косички-дреды не портили ее.

В сентябре, взяв очередной восьмой класс, Борис Александрович сразу проверял уровень детей по собственной тройной системе: диктант, изложение, сочинение. Самых слабых подтягивал, занимался с ними дополнительно, у себя дома. Когда-то, в советское время, денег за это не брал. Сейчас приходилось. Во-первых, учительской зарплаты с трудом хватало на жизнь, во-вторых, все коллеги стали брать, школа приобрела статус элитарной, престижной, родители учеников имели возможность платить.

Борис Александрович мог справиться даже с самыми сложными случаями безграмотности. От десяти до пятидесяти ошибок на страницу текста. Сочинение с такой орфографией и пунктуацией при поступлении в институт – «волчий билет». Никакие взятки не помогут, если столько ошибок.

– Вы знаете, кто мой папа? – спросила Женя Качалова на первом занятии.

Борис Александрович знал, учительницы просветили его. Бедная девочка делала надменные глаза и выпячивала нижнюю губу, когда говорила о своем папе. Точно такое выражение лица было у нее, когда он видел ее в последний раз.

Вы знаете, кто мой папа? Он вас уничтожит!

Больше всего он боялся увидеть Женю Качалову в понедельник утром в школе. Не маленького призрака, а живую девочку.

Но она не пришла.

Перед тем как исчезнуть, Марк на всякий случай обновил свой сайт, вычистил его, убрал все картинки, оставил только тексты. Он отдавал себе отчет, что в последнее время слишком обнаглел, стал размещать фотографии и клипы, на которых отчетливо видны лица мальчиков и девочек. Конечно, такая реклама более эффективна, но и опасность возрастает в сто раз. Кстати, возможно, слежка как-то связана с этим.

Покидая одну из съемных квартир, он нарочно оделся в старое барахло, не взял с собой ни документов, ни мобильного телефона. На одежном развале неподалеку от метро купил дешевую фланелевую рубашку, джинсовую куртку на теплой подкладке, дурацкую вязаную шапку и шарф. Стал искать приличный платный сортир, чтобы переодеться. К уличным кабинкам с биотуалетами, которые называют «исповедальни», он даже приблизиться не мог, сразу начинало тошнить от вони.

Он бродил с пакетом дешевых шмоток и уговаривал себя не поддаваться панике. Совсем не обязательно, что именно сейчас кто-то идет за ним. Возможно, все это вообще плод его богатой фантазии. Просто надо подстраховаться, на всякий случай. Раствориться в толпе без остатка.

Проплутав еще часа полтора, он решился нырнуть в парикмахерскую. Пока молчаливая мрачная девушка обрабатывала его, он то и дело косился на стеклянную стену. Там, снаружи, топтался человек-бутерброд, живая реклама ювелирного магазина с бешеными скидками. Все остальные люди проходили мимо.