– Вы ухаживали за ними? Кормили?

– Я и брат Робер. А что?

– Кто-нибудь из них выглядел больным? В горячке или с безудержной жаждой?

– Нет. Они опережают чуму. Она пришла из портов. Говорят, в Бордо трупы сжигают в широких ямах, а в Нарбоне во всем винят евреев и вешают их. Папа издал декреталию, чтобы остановить их, но люди охвачены ужасом.

Блэкстоун знал, как заразна чума.

– Я со своими людьми ездил на юг несколько недель назад, мы слыхали о моровом поветрии, покатившемся по долине Роны от Марселя, но я не думал, что оно свернет в нашу сторону.

– Бог возобладает, – изрек настоятель.

– Бог нас покинул, как и некоторых из вашей религиозной братии. Может, папа и остается в Авиньоне, но кардиналы бежали. Заприте двери. Оставайтесь внутри. Не помогайте никому, – велел ему Блэкстоун и повернулся обратно к Талпену и страже. Настоятель потянул его за рукав.

– Не помогать? Мы не можем позволить этим людям пройти без пропитания. Поглядите на них. У них ничего нет. Большинство не ели несколько дней.

Знаком подозвав Талпена, Томас ответил настоятелю:

– Если вам повезло, эти беженцы не принесли на себе чумы. Ты и брат Робер два или три дня проведете в хлеву. Если хворь вас не одолеет, вас допустят обратно в монастырь.

У настоятеля только челюсть отвисла. Непонятно только, из-за подозрения, что он заразен, или из-за необходимости бытовать в вонючем коровнике. Неважно.

– Ты понимаешь, брат Марк, что этот мор долетит быстрее ветра, а скорее всего, на его крыльях. Я слыхал, как люди умирали. Осмотрите свои подмышки и пах, нет ли шишек. У вас есть два дня, прежде чем признаки недуга проявятся. Предлагаю вам молиться, как никогда прежде. О собственной жизни.

Талпен стоял в ожидании.

– Вы касались или проходили поблизости от сегодняшних путников?

– Мы держали их на расстоянии пики, – доложил тот.

– Так и продолжайте. Мы баррикадируем дорогу.

Лицо Талпена испуганно вытянулось.

– Чума?

Отвечать Блэкстоуну не требовалось.

– И вы бросите нас здесь? Одних? – спросил Талпен.

– Чем рискуете вы, тем рискую и я, – ответил Томас и поведал Талпену, что необходимо сделать.

Отец однажды показал Блэкстоуну корову, больную моровой язвой, сгубившей животных в трех окрестных деревнях. Зараженных животных изолировали, предоставляя им либо выздороветь, либо издохнуть. То же самое и с людьми. К исходу дня баррикада из плетней, взятых с огородов, вкупе с бросовым лесом, колючими кустами и терниями перерезала дорогу от монастыря к Шульону, а затем закрыли и мост. Монастырской страже придали двоих английских лучников с приказом бить наповал всякого, кто попытается проломить плетни, чтобы они даже наконечников пик не коснулись. Шульон при вести о подбирающемся к ним невидимом убийце охватил страх. Многие подумали, что Бог послал к ним ангела тьмы за былые и нынешние прегрешения.

Блэкстоун велел взять благочестивого монаха в Шульон, где внутри старой конюшни устроили часовню.

– От запаха мы ее для тебя очистим, – поведал ему Томас. – Желающие помолиться могут стоять во дворе. Будет холодно и сыро, но ничего другого мы поделать не можем.