– Она плохо со мной обращалась с тех пор, как эта пропала. – Люська кивнула в сторону Евгении. – Конечно, родная кровь не водица, родная дочка не какая-то там ученица. Даже если ученица из кожи вон лезет. Держи своего отца, а я ее добью. – И обратилась к оглушенной и даже, кажется, потерявшей сознание Кларе: – Против лома нет приема, хоть с ног до головы защитными знаками обвешайтесь.

Ее голос звучал нормально, что в сочетании со свежесодеянным вызывало ощущение безумия в окружающем пространстве и пожара в мозгах.

Арно на секунду растерялся. Ему нельзя было выпускать Арнольда, который стремительно, но не болезненно худел и был, кажется, совершенно дезориентирован.

Люсия снова замахнулась блюдом. Ох, сейчас голова Клары расколется, как гнилой орех.

– Мама!!! – заорала Женька, обретая голос. И, вновь потеряв его, она раскашлялась и метнулась к Кларе. Но ноги она, конечно, отсидела и тут же растянулась, даже толковой подножки Люське не поставив.

Способность ясно мыслить выключилась. Включился махровый школьный инстинкт – оттолкнуть и протолкнуться. От тычка Карины Люська полетела вперед и вправо, чуть в сторону от Клары. Девчонка не удержала блюдо в замахе, и оно раскололось о каменный пол, к счастью, не повредив никого.

Женька всхлипнула и зарыдала уже от облегчения – она добралась до Клариссы, выяснила, что та жива, хоть и оглушена, и теперь мать и дочь обнимались, забыв о присутствующих. Мама с дочкой. Карина была вынуждена признаться самой себе, что ей стало завидно. Самое «подходящее» время для таких чувств, но что поделать? Чувства чувствовать – не волевой акт.

– Все это ужасно круто, – заметил Диймар Шепот, выходя из коридора следом за Кариной. – Но чисто из академического интереса, Арно Резанов, ты обратно-то вернуть сможешь?

– Что вернуть? – спросила Карина, отрываясь от созерцания своих родственниц и переключая внимание на Арно.

И поняла, что ее вопрос можно было оставлять без словесного ответа. Потому что… Арно сейчас напоминал артиста с куклами-перчатками на руках. И Дэррен Радову лупившую Юлли кулаками-океоронами. Арнольд Резанов был насажен через спину на одну его руку, как ломоть шашлыка на шампур. А на вторую – Люсия.

Вернее, это логика подсказывала, что мальчишка-дошкольник был Арнольдом. То есть недавно им был. А уж мелкую Люську-то

Карина узнала бы даже в младшей группе детсада. И малявочку, которой стала Люсия, следовало отвести именно туда.

– Арно, что это?

Арно вздохнул и закрыл глаза.

– Я научился запускать жизненные процессы вспять. Я не знал, что делать с отцом, но его надо было остановить. А Люсия… – он устало покачал головой, вдруг становясь дико взрослым на вид, – это очередная случайность, Карин. Ты ее толкнула, а я руку выставил. Да просто, чтобы она меня с ног не сбила. Опомниться не успел, а уже ее внутреннюю луну в руке держу. Но… это к лучшему. Я бы сделал именно так, только позже.

– Почему? – спросил Диймар, изучающе глядя на Арно.

– Потому что я хочу попробовать исправить все, – просто ответил тот. – Эти ребятишки… они не сделали ничего плохого. В самом прямом смысле. Это полный откат системы. Она никого не убивала, он тоже. Они просто малыши, понимаете?