Воспользовавшись случайной паузой в словесном потоке, я вставил свой кусок текста — на тему, которая мне интересна. В ответ получил следующее:

— Если я ещё раз услышу слово «примативность» или фамилию «Протопопов», считай, что ты уже мёртв. Привяжу тебя к Шустрикову хвосту и пущу в чисто поле.

— И не жалко тебе животное? — Ему же больно будет! Кстати, о чистом поле. Нечто подобное я сверху видел. Но для такого количества лошадок, наверное, маловато будет, а?

— Есть такая тема, — вздохнула женщина. — И тем не менее. Они давно бы всё съели и вытоптали, но трава растёт как бешеная — она есть всегда. Только не спрашивай, почему так происходит.

— Но этим зверюгам одной травки, наверное, мало. Вы что, корма им заготавливаете?

— Заготовишь на них! Ты разглядел длинные бараки на берегу моря за полем? В одном из них склад с комбикормом. И он там есть всегда. Ещё вопросы будут?

— Будут! — кивнул я. — Понимаешь, есть несколько версий о доместикации лошади. Некоторые считают, что в истории это происходило несколько раз — чуть ли не с палеолита!

— Ага, надо же было как-то добытых мамонтов к посёлкам подтаскивать!

— Не думаю… Да и не археолог я… Но знаю, что последний и окончательный раз лошадь была одомашнена в начале неолита — тысяч десять лет назад. Ну, это когда производящее хозяйство началось. Лошадь в первую очередь понадобилась в качестве транспорта. На волах далеко не уедешь — они медленно чапают. А тогда нужно было развозить на большие расстояния каменный материал для орудий труда, соль и, может быть, элитные семена. Попутно — или наоборот? — лошадь приспособили в военном деле: сначала просто перемещать воинов, а потом и воевать верхом.

— Да-а, — сказала Сара, — какие глубокие познания! А ты книжку какую-нибудь почитать не пробовал? Или хотя бы по интернету полазить, а?

— Ты знаешь, эти детали мне почему-то не очень интересны, — не смутился я. — Меня другое прикалывает. Рабочий век лошадей кончился — ничего не поделаешь. Теперь это спорт, игра, развлечение. Надо полагать, весьма модное — и в Москве, и в Питере сотни конюшен. А, может, и тысячи. Причём, основная масса пользователей — это любители, а не профессиональные спортсмены. И эти любители — женщины. На девяносто восемь процентов, наверное!

— Скорее, на девяносто девять, — поправила Сара.

— Вот и скажи мне, женщина — сама всадница, надо полагать, не из последних — мужики-то где? Откуда у женщин такая страсть? Ведь тратится куча сил, времени и денег, забрасывается семья, работа становится помехой и так далее. Это, наверное, самое дорогое развлечение из… дешёвых.

— Да, конечно, — задумчиво кивнула Сара. — Это забавная тема. Говорят, к лошади, как и к земле, нужно иметь душевную склонность. Без неё никак. Но вот было две мировых войны, была индустриализация, было раскулачивание, расказачивание и прочие развлечения. И все они — прямо или косвенно — были направлены против мужчин-всадников. Мужики-лошадники, наверное, просто кончились. Физически. Точнее, их стало очень мало. Пролетарию или клерку лошадь не нужна.

— Ага, мужиков не стало, и женщины развернулись! — попытался я развить её мысль. — Чуть жизнь стала посытнее, сразу девиз: «Хотим развлекаться!» Вот у тебя шиншилла за пазухой, а у неё крокодил в ванной — подумаешь! А я позавчера третий приз на скачках взяла! Вот это — круто! И фильм могу показать — какая я там красивая и на лошади! Да?