– О боже! Коринн, прости!

Она была слишком уязвлена, чтобы смягчиться сразу.

– Нет, не надо! Предпочитай думать, что я продаю себя! Очень жалею, что рассталась со своими брильянтами, хотя это, в общем, не важно. Мне просто хотелось купить тебе что-нибудь красивое. Наверное, я намного глупее тебя, Джаред Буркетт.

– Будь оно все проклято, Коринн! Откуда я мог это все знать? Я во сне не смог бы увидеть, что ты способна расстаться со своими драгоценностями. Ты даже не надевала их, когда ездила играть в карты, боясь их потерять. Мне казалось, что побрякушки для тебя – самое главное.

– Когда-то так и было. Когда отец контролировал мои расходы. Но сейчас я богата. И мне наплевать на них. Я всегда смогу купить столько драгоценностей, сколько захочу.

Джаред отпустил ее и отвернулся, лицо у него было каким-то напряженным. Затем он вышел из комнаты и практически тут же возвратился с длинным узким футляром, который кинул на кровать.

– Тут есть кое-что, что, как мне казалось, тебе должно понравиться. Но я совершил ошибку. У нас возникла одна и та же идея. И мне очень жаль, что результат оказался сокрушительным.

Он ушел, а Коринн, нерешительно приблизившись к кровати, открыла футляр. Роскошные опалы ослепили ее сиянием огненных искр. Глаза снова наполнились слезами. Очень медленно она сняла с себя цепочку с рубином и приложила опалы к груди. Потом, зажав их в руках, поднесла к щеке, ощутила кожей, какие они гладкие и прохладные.

– О, Джаред, почему нам все время нужно скандалить друг с другом?

День совсем не задался. Но все-таки сегодня Рождество! Праздник еще впереди. Вспомнив про Майкла и про подарки, которые сын станет сейчас вскрывать, она почувствовала, как ее настроение резко поднялось.

Пили и ели целый день, гости все прибывали. Кто-то отправился на океан поплавать, устроили даже небольшое соревнование по серфингу. Коринн познакомилась с таким количеством людей, что запомнить все имена было невозможно. Раз за разом ей вручали лей – гирлянды. Она уже сгибалась под их ароматной тяжестью. В конце концов, пришлось освободиться от большинства из них.

Группка гавайцев с музыкальными инструментами играла не переставая. Льющееся рекой пиво поддерживало в них ощущение счастья. Все веселились, и Коринн вдруг поняла, что без конца смеется. Настоящее торжество, когда все усаживаются вместе, чтобы разделить трапезу, началось лишь поздним вечером. Здесь присутствовали почти все друзья Джареда, но Коринн не испытывала неловкости. Многие смотрели на нее с любопытством, однако она решила не обращать на них внимания.

Еде единогласно присудили самые высокие оценки, и Акела светилась от гордости. Коринн попробовала все, что было возможно, и с удивлением поняла, что сырые блюда ей понравились больше всего. Цыплята получились роскошными, но вот калуа – запеченной свининой – она никак не могла насытиться. Коринн три раза просила положить ей по куску нежного, тающего во рту мяса.

Джаред сидел рядом с ней за столом, но они почти не говорили.

Возлияния и веселье продолжались и после ужина. Теперь Джаред двигался среди гостей, а Коринн так и осталась сидеть за столом с Флоренс и Майклом. Гавайцы любят детей, поэтому Майкл переходил с рук на руки. Он получил за один день столько внимания, что ему должно было этого хватить теперь на несколько месяцев. Ненадолго к ним присоединился Леонака, который наблюдал за тем, как Малия и другие девушки танцевали