– Постараюсь, – он кивнул и поглядел в мое лицо. – А ты куда собрался?

– Я найду машину шерифа и снова побеседую с Биллом Уайтингсом.

– Зачем?

В глазах детектива скользнуло удивление.

Спрятав руки в пустые карманы, я качнулся на каблуках ботинок, приподнял голову к небу, что едва виднелось в кроне вечнозеленых елей, и ответил:

– Скорее всего, следы в доме шерифа принадлежат покойной жене Уайтингса.

– С чего ты это взял?

– Кто бы еще мог столь горячо желать смерти людям, что долгие годы равнодушно наблюдали за мучениями мальчика, ни разу не придя ему на помощь? К тому же, если Лилиан Уайтингс в самом деле отличалась скромной комплекцией при жизни, то это легко объясняло бы маленькие размеры отпечатков.

– Тогда почему она до сих пор не убила своего мужа? – Рид недоверчиво покосился в мою сторону. – Это ведь было бы логично: уничтожить первым того, кто был повинен в смерти ее сына. Если бы я оказался мстительным призраком, я бы давно заманил Билла в лес.

Я хмыкнул и выудил сломанную спичку, застрявшую где-то в скользкой подкладке кармана. Сунул ее в рот, прикусив передними зубами, слегка пожевал и проговорил:

– Предполагаю, что покойная миссис Уайтингс не желает зла своему супругу, несмотря на все его прегрешения, – я выплюнул расплющенную спичку на землю. – Вспомни, как он отзывался о ней. Он в самом деле любил Лилиан всю свою жизнь. Думаю, наша мертвая дамочка чувствует вину за то, что обманывала своего муженька, периодически совершая набеги на теплую постель шерифа. Призраки усопших сохраняют основные черты характера и после смерти, я уже упоминал об этом. Очевидно, Лилиан жалела Билла, поэтому согласилась стать его женой и не уходила от него, ведя двойную игру.

– И ты хочешь поговорить с ним о ее смерти? – догадался Рид. – Боюсь, он совсем не обрадуется твоему появлению.

– Как-нибудь переживет, – я пожал плечами. – Как только я выясню что-нибудь, я свяжусь с тобой по полицейской рации.

***

Как я и предполагал, я обнаружил машину шерифа неподалеку от чащи: наспех брошенный автомобиль все еще мелко подрагивал, нарушая окружающую мертвую тишь ревом мотора. Передняя дверца была распахнута настежь, в замке зажигания тускло блестели ключи с округлым брелоком из серебристого металла. Очевидно, Лаффер убегал в большой спешке.

Я забрался в салон, пропахший пылью и машинным маслом, захлопнул скрипучую дверцу и тронулся с места, с трудом преодолевая земляные кочки. Лишь десять минут спустя я с облегчением заехал стертыми шинами на асфальтовую дорогу, прибавил скорость и откинулся спиной на сидение.

Несмотря на поздний дневной час, улицы Блэк Вудс по-прежнему были пустынными. Оставалось лишь догадываться, какой ужас охватит местных жителей, когда они узнают о том, что произошло с единственным оставшимся в городе полицейским. Если пропахшие сосновой корой аллеи до этого момента не внушали никакой радости и уюта, то с вестью о нападении на шерифа кособокие домишки и вовсе погрузятся в безысходную тоску.

Поднимаясь вверх по шоссе, я с трудом мог отделаться от мысли о том, насколько убогим выглядело это захолустное место. Казалось, что единственным живым существом под тяжелыми ноябрьскими небесами оставался лишь ветер: громко насвистывая под крышами одиноких зданий, он резвился на опустевших дорогах, с восторгом копошась в пригоршнях опавшей листвы.