Ан. Громыко, с. 23, 34–35.

Тут я позволю себе маленькое отступление, чтобы лучше описать характер Громыко, право слово, он того стоит! Всегда молчаливо-замкнутый в официальной обстановке, он был совсем не такой в обыденной, рабочей, повседневной. Тогда проявлялись его малоизвестные широким кругам качества: себялюбие, высокомерие, пренебрежение к чужому мнению, а то и поразительное упрямство. Об этом знали все члены ЦК!

Как-то Черненко при разговоре с Брежневым о предстоящем голосовании «вкруговую», то есть всех сидевших на совещании по очереди, сказал в моем присутствии:

 — Чтобы Андруша не упирался и не ставил «против», ты начни голосование с него. Найди подход, уговори, чтобы он не упрямился…

Андрушей — так за глаза величали Громыко все члены «шестерки» в Политбюро. Его белорусское произношение некоторых русских слов так никогда до конца и не выветрилось.

В. Прибытков, с. 168.

Многие факты говорят о том, что Леонид Ильич придавал достаточно большое значение своему аппарату, понимая имевшуюся здесь взаимную зависимость. Да ему ничего не стоило пригреть одного-двух работников. Был он тогда человеком демократичным, любил фотографироваться с коллективом, заходить в рабочие комнаты. Проявлял при этом необходимую требовательность.

Ю. Королев, с. 117.

У него было особое «чутье» на талантливых и умных советников. Именно они определили в конце 60-х — начале 70-х годов активную внешнеполитическую деятельность, которая привела к укреплению связей с Францией, ФРГ, США. Наконец она выразилась в ряде документов, открывших новую эпоху в отношениях Востока и Запада — ОСВ-1, ОСВ-2, договор по противоракетной обороне. Хельсинкское соглашение, которое венчало эту деятельность и было последним брежневским достижением, после которого началась серия ошибок и просчетов.

Но это было уже, можно сказать, без Брежнева, который только подписывал бумаги, не оценивал их содержание. Я помню милую, дипломатическую и мягкую по характеру Галю Дорошину, которая привозила из ЦК КПСС от Черненко кипу документов и пальцем показывала Брежневу, где надо поставить подпись.

Однажды в конце 70-х годов, при очередной встрече с Андроповым, зашла речь о выходе из состава группы советников одного из давних ее членов, участвовавших в подготовке документов съездов партии, выступлений Брежнева. «Знаете, что он мне заявил,  — сказал Андропов,  — что он не может работать, если сегодня внешнюю политику определяет Галя Дорошина». Смысл был понятен — внешнюю политику формируют все, кроме Генерального секретаря и группы его советников.

Е. Чазов, с. 87–88.

Достаточно квалифицированный аппарат облегчал жизнь дряхлеющему Председателю. Были у Брежнева и личные помощники — Русаков, ставший впоследствии секретарем ЦК, Голиков, Цуканов. Ушли они с политической арены вместе с ним, но на своих постах около Председателя обладали большой властью, могли распоряжаться судьбами людей и многими делами. Известной и очень мощной фигурой был, например, в свое время управляющий делами ЦК Георгий Павлов, лицо, весьма приближенное к «особе», занимавшийся организацией работы ЦК и еще, что очень важно, непосредственно личным (материальным) обеспечением Брежнева. А запросы у Леонида Ильича были немалые, они всегда удовлетворялись за счет особых фондов без разбора и ограничений.