— Зачем?! — выкрикнул он. — Ты только скажи — зачем?

— Целий убил человека, обучившего меня гаруспции. Олиния, моего наставника.

Ромул не слушал его.

— Той ночью ты погубил мою жизнь, — гневно воскликнул он. — А как же Бренн? О нем ты не думал?

Тарквиний ничего не ответил. Его темные глаза были полны печали.

— Одно дело прорицания, — продолжал Ромул в бешенстве. — Твоим словам можно верить, можно не верить. А вот убить человека и переложить вину на невиновного — это уже настоящее вмешательство в чужую жизнь. Митра всемогущий! Ты хоть представлял себе, к чему все это приведет?

— Конечно, — чуть слышно ответил Тарквиний.

— Тогда зачем же ты это сделал?! — кричал Ромул. — Я, наверное, уже заработал бы рудис и отыскал своих родных. И Бренн был бы жив. Будь ты проклят!

— Я глубоко сожалею, — выдавил Тарквиний. Видно было, что овладевшая им печаль глубока и совершенно неподдельна.

— А не маловато ли сожалений, если вспомнить все, что случилось с нами?

— Нужно было давно во всем сознаться.

— Ну и почему же ты этого не сделал? — с горечью в голосе спросил Ромул.

— А как я мог? — ответил Тарквиний. — Стал бы ты держать в друзьях виновника всех своих бед?

Ромул промолчал.

И тут боги отвернулись от них.

За их спинами — совсем близко — послышалась тяжелая поступь идущих в ногу людей. Ромул подбежал к углу и осторожно высунул голову. Улица по которой они пришли, была заполнена приближавшими египетскими войсками. Он злобно выругался. То ли египтяне шли на помощь своим товарищам, сражавшимся на причале, то ли хотели напасть на триремы. Так или иначе, но они, естественно, не подозревая об этом, отрезали путешественникам путь для бегства.

Оставалось два выхода — перебежать по мосту и дальше по Гептастадиону на остров и ждать там своей участи, или попытаться пробраться вдоль берега и отыскать какой-нибудь закоулок, где и отсидеться до окончания битвы. Тарквиний вновь подошел к Ромулу.

Ромул стиснул зубы так, что челюсти заломило. Ему хотелось задушить гаруспика, но сейчас у них не было времени на то, чтобы враждовать.

— Что делать будем?

— Нужно добраться до острова, — ответил Тарквиний. — Там мы сможем в безопасности дождаться рассвета.

Бросив плащи, они повернулись и со всех ног побежали к Гептастадиону, до которого было шагов двести.

Легионеры, охранявшие триремы, заметили их и закричали. Да и нельзя было не заметить двух бегущих людей на пустой пристани при ярком свете маяка. Впрочем, Ромул был уверен — копьем их пока что не достать. Они мчались дальше.

Потом раздались крики сзади — египетские солдаты, выскочившие на причал, тоже заметили их.

Ромул обернулся на бегу и увидел, что некоторые из них тычут пальцами в их сторону.

— Не останавливайся! — рявкнул Тарквиний. — У них найдутся заботы и посерьезнее нас.

Сто шагов.

Ромулу начало казаться, что им удастся проскочить.

А потом он увидел сторожевой пикет — десяток римских легионеров стояли у самого входа на Гептастадион и смотрели на сражение. Он тоже взглянул в ту сторону. Когорты Цезаря прорвали строй египтян и гнали противника по причалу к триремам. Часовые приветствовали успех восторженными криками.