Аристарх Евгеньевич не хотел знать, как существо развлекается с трупами, он отвернулся и кивнул:

– Никогда и ни за что.

Поверил или нет? Даже если да… Голова взорвалась болью, почти видимой, почти овеществленной.

– Никогда, человечек. Помни, я могу тебя уничтожить, даже не пошевелив рукой. Я выжгу твой крошечный мозг, я заставлю страдать твое тело.

Аристарх Евгеньевич рухнул и, повизгивая, пополз к трону.

– Господин, мой господин… – сотрясаясь в рыданиях, он поцеловал огромные босые ступни.

Итиеш гортанно рассмеялся.

Подозреваемый обитал в ухоженном особнячке в полтора этажа, окруженном яблоневым садиком.

– Что мы здесь делаем? – спросил Вадим, глуша мотор.

Я пожала плечами.

– Оперативное мероприятие проводим, – вкрадчиво пояснил Рашук. – Ты, Коростелев, провел огромную аналитическую работу и на подозреваемого вышел. Но так как объект наш в органах служит, сообщить коллегам не смог. Это же… неэтично? Правильно?

– Ну да, – неуверенно кивнул следователь. – Только у меня разрешения на обыск нет.

– А мы приглашением хозяина воспользуемся, правда, Тая?

Я опять пожала плечами и подняла руки к волосам, на запястьях звякнули четыре браслета.

– Он Тайку впустит, – Рашук мне подмигнул. – И сам все покажет и расскажет.

– Так явку с повинной оформлять будем? – Вадим деловито выбирался из машины.

– Или труп, – Рашук закрыл пассажирскую дверь, и его слова приглушились хлопком.

Я пошла первой, нисколько не скрываясь. Откинула засов на калитке с внутренней стороны, распахнула ее, приглашая спутников войти.

– Не сомневайся, – сказал мне Рашук, – это точно он, я в таких вещах не ошибаюсь. Продавить могу, но не буду, расколи его сама.

– Я не знакома с гипнозом.

– Будь милой, Тайка, он сам захочет тебе обо всем рассказать.

Вот под такие увещевания я и постучала в дверь. Спутники мои остались у крыльца, Рашук затащил Вадима в кусты бузины.

– Здравствуйте! – широко улыбнулась я появившемуся в дверях мужчине. – Жена ваша дома?

– Я не женат.

Мужик явно перед моим приходом спал, о чем свидетельствовали всклокоченные волосы и то, как он тер ладонями лицо.

– Один живете?

Я отодвинула его корпусом и вошла в прихожую, от которой в стороны расходились рукава коридора.

Черт, я же даже не помню, как его зовут! Как мне быть милой? Но клиент, кажется, поплыл и без того, по крайней мере, он не задал ни одного вопроса, глядя на меня масленисто поблескивающими глазками.

– Я из службы опроса общественного мнения, – выдала я импровизацию. – Вот вас опросить пришла… У вас стакана воды не будет?

Он улыбнулся:

– Конечно, конечно.

Он провел меня направо, в крошечную кухоньку, достал из холодильника початую бутылку минералки.

– Спасибо, – пузырики воды щекотнули горло. – Вкусно.

Он молча смотрел на меня с каким-то хищным предвкушением. В голове зашумело, ноги подогнулись в коленях. Что он туда подсыпал, черт дери? Я отключилась.

Первой мыслью, когда я пришла в себя, было, что Рашук должен уже понять, что со мной что-то произошло, и начать действовать. Тем более что времени прошло достаточно. Этот вывод я сделала, убедившись, что нахожусь в полутемном помещении без окон, с голыми кирпичными стенами и высоким потолком, одинокая лампочка под которым была забрана металлической сеткой. У одной из стен стояла алюминиевая кушетка с кожаными креплениями, на столе, задвинутом в угол, поблескивали лезвия ножей и пирамидкой высилась воронка для жидкости, а на полу я заметила ведро с водой. Для того чтобы перетащить меня сюда, пары минут не хватило бы. К тому же одежды на мне теперь не было – плюс еще минуты три, а обнаженное тело, скованное в запястьях, тащили вверх. Мой похититель использовал роликовую систему с переброшенным через нее канатом с закрепленным крюком, с помощью которых после некоторых манипуляций меня и вздернули над полом, больно заломив плечевые суставы. Я ощутила себя персонажем фильма ужасов, слегка малобюджетного и оттого не страшного.