– Не хотите говорить?

Ньеман наконец соизволил обратить внимание на графиню:

– Это ваша собака?

Он не узнал собственный голос. Лаура протянула руку, чтобы помочь ему подняться, но он ее проигнорировал. Униженный пережитым страхом, задыхающийся, с бешено колотящимся сердцем, он чувствовал необходимость справиться самостоятельно. Голова закружилась, его качнуло, и в это мгновение он заметил чей-то силуэт метрах в пятидесяти от того места, где они находились. Человек стоял среди деревьев, обрамлявших поляну.

– Смотрите, там!

Он с трудом поднял руку и указал пальцем на темную фигуру.

– Что? В чем дело?

Тень испарилась. И тем не менее сыщик точно знал, что видел мужчину с лицом цвета еловой коры. В кепи и странной полотняной маске с прорезями для глаз и жестким конусом для защиты носа.

– Что вы там увидели? – спросила Лаура.

Он предпочел не отвечать. Ноги едва его держали, руки тряслись.

Ньеман повернулся к лежавшей у его ног туше. Огромная короткошерстная собака с костяком бегуна и мышцами атлета.

Сыщик не без труда присел на корточки, чтобы не упустить ни одной детали. Породу он не опознал. Квадратная, как наковальня, голова, глянцевая, как корпус ракеты, она выглядела тяжелой и агрессивной, в пасти наверняка прорва острых, убийственно опасных зубов.

– Вы не ответили, – буркнул он, отдышавшись. – Это ваш пес?

– У меня нет собаки.

– Даже охотничьей? – Ньеман поднялся на ноги.

– Я держу ее в другом месте. Эту я никогда не видела. Зачем вы пристрелили несчастное животное?

– Она собиралась напасть на вас.

Графиня молча встала на одно колено, чтобы осмотреть мертвое чудовище. Ньеман угадал в Лауре сочувствие и пришел в ярость. Он не понимал этой нежности к зверю, который хочет одного – перегрызть человеку глотку.

– Что вы делаете здесь в такой час? – спросил он неприятным тоном легавого, требующего у прохожего документы.

Графиня выпрямилась, к ней вернулась привычная высокомерная манера держаться.

– Давайте успокоимся, Ньеман. Я все еще у себя дома.

– Конечно. Вы правы, но…

Он снова вытер лицо, надеясь избавиться от пропитавшего кожу запаха крови и мяса.

– … скажите, куда вы направлялись среди ночи?

– В часовню. Она в глубине парка. Там похоронили Юргена. Я хотела собраться с мыслями. – Графиня понизила голос. – Поговорить с Юргеном.

Ньеман достал телефон и дрожащей рукой набрал номер Кляйнерта, понимая, что Ивана наверняка слышала выстрел и сейчас мчится сюда.

Лаура наблюдала за ним краем глаза: полицейский напугал ее сильнее адского пса.

– Вы серьезно?

Ньеман только что описал силуэт, который заметил между деревьями.

– Похоже, что я шучу? – агрессивно поинтересовался он. – На нем был капюшон. С выступом для защиты носа…

Кляйнерт покачал головой, явно не веря ни единому слову французского коллеги. Его лысая голова блестела, как шар для боулинга, отражая голубые всполохи фар полицейских автомобилей, заполонивших лужайки перед Стеклянным Домом.

В черном кожаном плаще с поднятым воротником, с бородкой и стрижкой «коротко спереди – длинно сзади», Кляйнерт напоминал заговорщика семнадцатого века.