***

День тянулся невыносимо долго. Мысли Йожевижа постоянно утекали в футляр, и он с трудом ловил их, пытаясь концентрироваться на работе. Когда мастер попрощался и ушел, Йож не загасил очаг. Смотрел на мерцающие в темноте уголья. Потом медленно протянул над ними заскорузлую ладонь. Жар ожег. Завоняло паленой кожей, но гном, стиснув зубы, терпел. Боль – единственное, что может отрезвить уважающего себя мастера, неминуемо впадающего в пучину отчаяния!

   Боль, действительно, помогла, вернув мыслям ясность. Йож отдернул вздувающуюся пузырями ладонь. Будет Виньо работа – исцелять собственного мужа. Что бы там ни находилось в футляре – он от жены не откажется и от себя не отпустит!

   По дороге домой гном зашел в лавку и купил ее любимые баблио с подосиновиками. Сверху покрашенные яркой оранжевой глазурью они и сами напоминали грибные шляпки. Йожевиж шел домой, с наслаждением вдыхая весенние запахи и разглядывая запестревшие цветами газоны, и чувствовал себя как осужденный на последней прогулке. И оттого каждый звук, картинка или запах западали в самое сердце, чтобы остаться там навсегда.

   Виньо была дома. Чайник уютно бурчал на печке. На столе лежали нарезанные солидными ломтями буженина и сыр, отдельно в мисочке с голубой каемочкой – соленые грибочки. Из печки тянуло жарким.

   - Ждала меня? – с порога радостно вопросил Йож. – А я вот он!

   Виньовинья встала и поклонилась, как полагалось по традиции, и только потом бросилась к нему, чтобы зацеловать. Йож с удовольствием прижал к себе ее плотное тело, загреб крепкие ягодицы в ладони… и зашипел от боли!

   - Что случилось? – прянула от него Виньо, оглядела, схватила за руку.

   Волдыри на обожженной ладони уже полопались и сочились сукровицей.

   - Руфусова плешь! – воскликнула она. – Это ты как же умудрился, муж мой! Нутко идем!

   - Да вот так как-то… - оправдывался Йожевиж, которого она за рукав как маленького тащила к столу.

   - Садись и сиди смирно! – строго приказала ему жена и накрыла поврежденную ладонь мужа, больше похожую на лопату, своими двумя.

   Йож блаженно зажмурился. Вспомнилась пещера где-то под Креем, где лечила его, тяжелораненого, юная волшебница, которой помогала голубоглазая гномелла. Вспомнилось, как Виньо плакала у него на плече, когда он пришел в себя, а Вита изумилась и раскусила их уловку с переодеванием гномеллы в мужскую одежду. Казалось, это было так давно! Казалось, это было только вчера…

   Спустя несколько минут целительница отдернула руки. Пузыри подсохли, а под ними появилась молодая розовая кожица - придется завтра носить защитную рукавицу, дабы не истереть ее, нежную, в кровь. Йожевиж хмыкнул. Нежная кожица и гномы – несовместимые понятия!

   И вдруг, - как на арбалетный курок нажал, - выхватил футляр, из него свиток и протянул Виньо:

   - Прочти вслух!

   Не признаваться же, что у него темнеет в глазах?

   Виньовинья быстро проглядела свиток, и ее брови поползли вверх.

   «Настоящим сего дня сего года указываю в целях развития отношений с государством Ласурия, с которым мы планируем находиться в мире и согласии, увеличить штат работников Драгобужского посольства в столице Ласурии – Вишенроге и назначить на должности…» - Она подняла округлившиеся глаза на мужа и спросила: - Йож, кто все эти гномы?