Понравились… Наверное, но на блинах сосредоточится не получалось совершенно.

Её руки плавно пробежались по моим обнажённым плечам, изучая каждый шрам, каждую чёрточку нательного рисунка.

Где-то среди этих надписей было и её имя. И сейчас мне меньше всего хотелось, чтобы она его увидела. Неожиданно я осознал, что не хочу, чтобы она его в принципе когда-либо увидела. Как же жаль, что время невозможно повернуть вспять и поступить иначе. Хотя… сколько всего я бы лишился, если бы прошёл тогда мимо одной девицы, рыдающей на парапете старого моста. Потому, жалеть здесь совершенно бессмысленно.

Я осторожно отвел её руки и коснулся лица костяшками пальцев, снова удивляясь бархатности её кожи. Как же мне нравилось к ней прикасаться… Даже не думал, что такое нехитрое движение будет сводить меня с ума. Дурманить настолько, что я забуду даже о том, что я — демон. Адская сущность. Эгоистичное, циничное, жестокое существо, заботящееся только о собственной выгоде…

Нет.

Теперь мне хотелось не её силу или душу.

Теперь я хотел заполучить её любовь. Всю её. И навсегда…

Я склонился, ловя её сбивчивое дыхание, и осторожно, словно пробуя на вкус, коснулся губами её чуть приоткрытых губ. Осторожно, нежно. Не требуя, а спрашивая…

И снова это неистовое желание захлестнуло меня с головой, растекаясь по телу игристым вином…

Я едва смог заставить себя оторваться от её губ. Улыбнуться, заметив, как затуманился её взгляд.

— Голоден, — прошептал, глядя прямо в её невероятные фиалковые глаза, но это был совершенно иной голод. И она, похоже, поняла, что я имел на самом деле в виду.

Её зрачки расширились, и Соня сама потянулась за поцелуем, не глядя потушив горелку и снова вцепившись в мои плечи.

Её дыхание опять сбилось.

И даже запах изменился, став насыщенней, ярче, резче.

Кажется, я не так уж и хотел есть. Да что там… Вообще не хотел.

Обнимаю её сильнее, прижимаю к груди и прислушиваюсь к гулкому биению её сердца.

Весь мир уходит на второй план. Все миры уходят, уплывают… Растворяются в этом насыщенном цветочным запахе…

Снова в моих мыслях и желаниях — только она. Снова хочу её. И теряю ощущение реальности, осторожно усаживая её на край кухонного стола. Провожу ладонью вверх по её бедру, вызывая сдавленный стон, и вовсе теряю способность думать…

В горле пересохло. Мои губы становятся требовательнее, резче… Тело обжигают её ответные поцелуи…

Грохот закрывшейся двери донёсся словно сквозь толщу воды и осел в груди разъедающим разочарованием неудовлетворённого желания.

— Соня! Софочка!! Деточка! — чародейка вздрогнула и нехотя, но непреклонно, отстранилась. Нервно поправила рубашку, волосы и постаралась выровнять дыхание.

— Клавдия Семёновна, что вы так кричите? Что случилось? Пожар? Потоп? — проговорила Соня буднично, но голос всё равно выдавал и нервозность, и разочарование. Всё же я был в этом не одинок.

Момент упущен. Соня вернулась к блюду с блинами и чуть поспешно хлопнула им о стол.

Клавдия Семёновна, совершенно не обратив внимания на то, что вроде как помешала своим вторжением, влетела в кухню и плюхнулась на табуретку, обмахиваясь свежей утренней газетой.