На полуострове решил задержаться, требовалось засушить мясо на обратный путь. Посоветовавшись с Тиландером, решил держать курс прямо на Родос, а оттуда на Кипр. Послал часть охотников за шкурами, раз задержимся, зачем пропадать такому добру?

Пять дней прошло, прежде чем мясо завялилось. Пополнили запасы пресной воды из озерца, в которое впадал небольшой ручей. Пока мясо сушилось, предпринял несколько разведывательных походов. Животных встретилось много, но дикарей больше не видел. На четвертый день полил сильный ливень, уничтоживший следы дикарей и сделавший бессмысленными любые поиски. Мне хотелось снова увидеть дикарей, чтобы провести тест на психическое восприятие. Дождь уничтожил такую возможность, если к этому времени неандертальцы уже не находились за сотню километров.

Отплыли на утро шестого дня: отдохнувшие на твердой земле воины весело балагурили, вспоминая неделю сытной жизни. Тиландер носился по кораблю словно ошпаренный: течение тянуло «Стрелу» на группу рифов у испанского берега. Ветер наполнил паруса, и корабль начал обходить опасное препятствие, выходя на середину пролива.

За прошедшие пять дней между мной и Сед наметилось некое перемирие: мы уже могли говорить на нейтральные темы. Александров действительно постарался передать дочери знания. Если не знать всего, трудно поверить, что Сед дочь дикарки и воспитывалась в каменном веке. Ее знания не сильно отличались от знаний ее сверстниц восьмидесятых годов. Девушка знала про СССР, Америку, социализм и капитализм. Разбиралась во многих вещах лучше меня, особенно в ситуациях, связанных с выживанием, когда она рассказывала о методах поиска воды, съедобных растениях, силках и ловушках. Но стоило мне обмолвится, что мы муж и жена, а в браке есть и обязанности, девушка моментально закрывалась, словно рак-отшельник.

На пятые сутки отплытия из Гибралтара, попутный ветер начал свежеть, срывая белую пену с остроконечных волн, благодаря ему «Стрела» буквально летела на волнах, периодически окатывая всю палубу брызгами. Тиландер несколько раз замерял скорость, хмуро качая головой.

— Герман, почему хмуришься, ветер для нас попутный, с какой скоростью мы идем? — спросил капитана, оказавшегося рядом.

— Скорость отличная, тринадцать узлов, но меня беспокоит падающий барометр, — Тиландер хмуро всматривался на запад, где у самого горизонта появилась черная полоска.

— Да он постоянно падает, «Стрела» надежнее «Акулы» и «Варяга», а мы на них в штормы попадали, — попытался поднять настроение американцу.

— Да, но, боюсь, в этот раз шторм может оказаться куда серьезнее, — Тиландер не разделял моего оптимизма.

— Может нам переждать его в бухте, где мы сейчас находимся?

— До ближайшей земли не менее ста миль. И ближайший к нам берег африканский, прикажете поворачивать? — американец ждал моего ответа.

— Не хотелось бы идти в Африку и терять время. До Сардинии или Сицилии не успеем добраться? Могли бы там найти место, чтобы переждать шторм, — я не хотел приказывать американцу. Морское дело он знает лучше, решение принимать ему.