– Откуда должен был пойти батальон?

– Со стороны Эргнети!

– Какие силы грузинской армии еще могут появиться в районе села?

Сержант грузинской армии взглянул на руины, что остались от небольшого и живописного села. Вздохнул:

– Теперь уже никакие. Бронетехнике и автомобилям здесь не пройти. Скорей всего, войска пойдут через пост российских миротворцев.

– Уничтоженный вами пост российских миротворцев.

– Господин, извините, не знаю вашего звания, но поймите, мы выполняли приказ своего командования.

Тимохин вновь поправил сержанта:

– Заметь, Корадзе, преступный приказ!

– Оценивать действия начальства – не наше дело.

– Конечно, ваше дело – убивать! Беззащитных мирных жителей.

– В Южной Осетии и Абхазии окопались экстремисты, которые не дают нам спокойно жить!

– Ну да, как же я не учел того, что осетины и абхазы все поголовно, включая грудных детей, бандиты, а вы, грузины, стражи порядка. Вот только тебе и твоим подельникам придется отвечать за то, что натворили. И по законам Южной Осетии. Не думаю, что они будут милосердны к убийцам и насильникам, даже если те облачены в военную форму.

Александр подозвал Багоева:

– Забери этих вояк и держи пока при себе. Ситуация может измениться в любую минуту, и тогда они пригодятся. И никакого самосуда. Эти грузины сами сдались в плен и пользуются правами военнопленного.

– А жаль!

– Что тебе жаль?

– Жаль, что они пользуются неприкосновенностью!

– Вы ополченцы, а не бандиты, каковыми вас представляет грузинскому народу Сардикашвили. Отправь их в лагерь укрытия беженцев, но держи под охраной, не допускай контакта грузин с местным населением.

Багоев козырнул:

– Есть, товарищ подполковник.

– Кстати, ты связывался с Давидом?

– Да! До отхода сюда!

– Что в овраге?

– Все нормально. Вот только Худаеву не смогли заставить сидеть на месте.

– Что значит не смогли заставить сидеть на месте?

– Она ушла на одну из высот, откуда наблюдала бой. Но вернулась!

– До чего же самовольная дама. Настоящая местная Жанна д’Арк! Так, оставляешь здесь группу Аслана, остальным отход в овраг!

– Понял!

– Давай! Отход… – Тимохин взглянул на часы, удивился. – Ого! Уже 12.20. Быстро же пролетело время, так, значит, начало отхода основных сил в 12.30!

– Понял, командир!

– Выполняй! Да, одного из ополченцев отправь на восточную высоту, там была моя позиция, и с нее через оптику хорошо просматривается прилегающая к селу местность. Благо, и дым понемногу рассеивается. Работай, Тимур!

В 12.30 группы «Орион» и «Алтай» начали отход в овраг.

Вскоре бойцы спецназа и командир отряда ополченцев, конвоировавший несущих тело погибшего осетинского юноши, вошли в балку. Их встретил Давид.

Доложил, что в лагере беженцев все в порядке, пожаловался на поведение Беллы Худаевой:

– Ну ничего не смогли с ней сделать. Как кошка забралась на вершину и сидела там, пока шел бой. И я не мог послать бойцов снять ее оттуда.

– Мне известно об этом.

Давид увидел грузин, положивших тело парня на дно оврага, спросил хрипло:

– Кого?

– Тамерлана Кулова, – ответил Багоев.

– Как?

– Бросился на бронетранспортер с гранатами.

– Да-да, он всегда был отчаянным парнем.