— А ты почти не изменился, только в плечах раздался, — с искренней улыбкой произносит Гавриил.
Оказывается, мы виделись менее года назад, когда осенью Алтан возвращался в степь. Забавно, что информация об этой встрече всплыла только сейчас. Вообще, с моей памятью происходят весьма странные вещи. Но из-за насыщенной жизни и множества событий, я об этом задумываюсь всё реже. У меня действительно были дружеские отношения с младшим сыном погибшего на Калке Мстислава Черниговского. Нас объединяла любовь к лошадям и охоте, а также удалённость от политических интриг. Хотя меня больше привлекал спортивный интерес, в плане пострелять из лука. Русич же с детства пропадал в лесах или скакал по степям в поисках дичи. Но сейчас моему товарищу явно не до развлечений.
Встретили меня как родного. Разместили на территории детинца, где располагался княжеский терем, дома наиболее важных бояр, склады с запасами и соборы. Даже я, продукт XXI века, проникся мощью укреплений и качеством построек. Детинец располагался на небольшом холме, обнесённом высоким валом с деревянной стеной и глубоким рвом с водой. Кроме складов и разного рода хозяйственных помещений, все остальные постройки были из камня. Жилище князя вообще выделялось невиданным размахом. Моё представление о диком средневековье и деревянных русских городах опять дало очередную большую трещину.
Встретил меня Гавриил, который был предупреждён о приезде нашего посольства. Его брат Андрей отсутствовал, но скоро должен был вернуться. Их родич, Константин Ольгович, который и был ныне князем Черниговским, совсем приболел и не вставал с кровати, периодически впадая в забытье. Вот в этом и была основная проблема большой и очень важной для Руси земли. Вернее, всё исходило от лествичного права и весьма запутанной системы наследования, но в него я лезть не собираюсь. Если кратко, то после гибели Мстислава Святославовича, черниговский стол достался Константину, представителю ветви Ольговичей. По договорённости между Рюриковичами, ему должен был наследовать Андрей Мстиславович, сын погибшего. Чего его сразу не утвердили князем — мне неведомо.
Но с таким раскладом был не согласен Михаил Всеволодович, чей отец правил в Чернигове пятнадцать лет назад, попеременно до, и после этого, занимая киевский стол. Я запутался в этих раскладах ещё тогда, когда хан знакомил меня с политической ситуацией. Но самое забавное, если над этим можно смеяться, что есть ещё один претендент. Олег Курский, с чего-то решивший, что именно он должен посадить свою попу на черниговский трон, если эта табуретка есть в природе.
Вы что-нибудь поняли? Я тоже нет. Но постепенно придётся разбираться. А хреново, что Михаила, который правит в Новгород-Северском, втором по величине городе Черниговщины, поддерживают переяславцы. И тамошний князь рассчитывает на поддержку половецких отрядов. Просто жесть. Но кукловодят самой ситуацией вообще владимирские Всеволодовичи. У меня уже голова распухла от размаха этой интриги.
Гавриил продолжал рассказывать про местные проблемы и подводные течения, я же уделял внимание еде. Особого пира никто закатывать не стал. Сначала мы поели отличной ухи, далее была каша, рыба, баранина, и обязательная для хозяина дичь. Небольшое блюдо с луком, прочей зеленью, хлеб и мёд. Для двоих многовато, но организмы у нас молодые и растущие, так что смели практически всё. Пили мёд, который мне неожиданно понравился. Обратил внимание, что русские не употребляли вилку. Ложка, нож — и, вообще-то, для еды есть руки. Сначала думал, что кочевникам не нужен этот прибор в связи с весьма простой пищей, но здесь его тоже нет. Может, озадачить наших кузнецов производством, или кому-нибудь идею продать? Надо поискать здесь местных умельцев. Их тут просто тьма тьмущая, по сравнению с Шаруканью.