Но надо срочно выбросить все эти мысли из головы. А то я действительно забылся, будто иду пешочком по своему городу, не обращая внимания на окружающую реальность. Обстановка же немного изменилась. После двух дней пути нам начали попадаться следы присутствия человека. Пару раз видели стада, охраняемые неслабым таким количеством пастухов. Ещё удивила меня полуразрушенная конструкция, состоящая из остатков деревянной вышки, окружённой небольшим валом.

— Башня для подачи сигнала, — пояснил сотник с усмешкой, — Раньше местные так предупреждали своих о нашем приходе. А теперь, видишь, всё травой заросло. Сейчас мы должны опасаться набегов со стороны русичей и их ручных собак, а не наоборот.

Я в принципе особо не переживал на этот счёт. Но среди половецких воинов ностальгия по былому величию была велика.

Через день мы достигли небольшого села, и я смог хоть издалека рассмотреть, как жили мои предки восемьсот лет назад. Сначала шла полоса вспаханной земли, которую оккупировали сотни птиц, явно выковыривая всяких жучков и червячков. Затем показался невысокий тын, на котором собралось много зевак, в основном детей. Из того, что удалось рассмотреть, богатством народ не блистал. Невысокие избы с соломенной крышей и без труб — топили вчёрную. Сами люди одеты в какие-то грязные рубахи, дети вообще без портков, и практически все босиком. С другой стороны, простые шаруканцы внешним видом мало отличаются от увиденных селян, если выглядят не хуже. Надо ещё делать скидку на то, что народ сейчас ходит в рабочей одежде, а лучшее одевают по праздникам. Но местные были повыше и плотнее жителей половецкого города. Явно не голодают.

Примерно в таком режиме мы и передвигались. Торки сопроводили нас до города Ромена, где передали очередному отряду, но уже явно русскому. Первый раз после моего неожиданного попадания в это время удалось рассмотреть настоящих витязей. Хотя, для десятка, выделенного нам в сопровождение, это стишком громкое слово. Обычные воины, большинство без серьёзных доспехов и носят простые кафтаны, часть в кожаных куртках. На головах шапки, похожие на колпаки торков. Вооружение практически не отличается от половецкого. Разве что шлем, притороченный к седлу десятника, имел классическую форму, знакомую мне по учебникам истории. Оно и понятно. Приграничье предполагает определённый симбиоз пусть и враждующих сторон. Не гоняться же за прорвавшимися степняками на тяжеловозе, обряжённым в латную броню? Поэтому русские воины были достаточно легко вооружены, что предполагало высокую мобильность.

Старшего русичей звали Третьяк. Это был невысокий и жилистый воин хорошо за сорок. Морщинистое лицо оживляли яркие голубые глаза, которые предстали бы более молодому человеку. На куманском он говорил не хуже меня, и большую часть дороги о чём-то спорил с экспрессивным Тамызаком. Остальные русичи были в массе своей людьми молодыми, явно ещё неопытными. Подвоха от нас не ждали, вот и отправили молодняк пообтереться под присмотром старшего.

Мы решили остановиться вблизи города, так как внутрь такой большой отряд пускать побоялись. Надо проверить телеги, всё-таки более десяти дней в дороге. Заодно нужно купить у селян мяса, хотя, дело это явно бесперспективное. Дичи по пути попадалось немного, чувствуется влияние цивилизации. Тархан, правда, умудрился подстрелить пару зайцев, однако это для нашего маленького круга. Но в отряде было более сорока человек, и для него требовалось еды поболее. Местные же бьют скот осенью, когда он нагуляет жирок, и вряд ли будут расставаться с ним весной. Благо, мы нормально запаслись вяленой кониной, копчёным курдюком и крупами. Голод нам не грозил, но аналог половецкого кулеша мне порядком надоел.