Этот здоровяк сейчас трясётся от страха, он бледен, губы, которые так смешно чпокали, трясутся.
– Ничего не бойтесь, – успокаивает его Моник.
Но тот по-прежнему трясётся, не в силах ей ответить.
– Наклонитесь, высуньте язык как можно дальше и приспустите штаны и трусы, – командует Моник.
Трясущимися руками он приспускает расклешён-ные джинсы, трусы и высовывает язык. К мяснику сзади подходит медсестра двухметрового роста. Это Fetisso. Она совершенно мужеподобна, с суровым, воинственным мужским лицом, широкоплечая, с сильными большими руками, обтянутыми медицинскими перчатками. Она смазывает средний палец правой руки мазью из зелёного тюбика с именем Моник. Одновременно другая медсестра вынимает пузырёк с вакциной из кассеты, прокалывает шприцем крышку и набирает вакцину в шприц.
Моник гладит мясника по трясущейся спине:
– Не бойтесь, господин Лентц, моя лингвовакцина принесёт вам только здоровье, здоровье и ещё раз здоровье. Вы будете защищены навсегда от всевозможных вирусов. Укол в ваш язык будет практически безболезненным, иглы для вакцинации произведены в Силиконовой долине, они настолько тонки, что даже не видны, смотрите, мы меняем в шприце обычную иглу на супертонкую. Параллельно с уколом в язык вам будет произведён массаж простаты со специальной мазью, генетически и фармакологически поддерживающей вакцину и по сути являющейся её частью. Если вакцина содержит вокабулярную структуру языка, то мазь структурирована синтаксически.
Медсестра передаёт шприц Моник. Иглу действительно не видно.
– Укол! – командует Моник.
Две сестры берут мясника за руки. Моник вытягивает ещё дальше его язык и делает в него укол невидимой иглой. Мясник начинает визжать. В это время Fetisso вводит ему средний палец в анус и массирует простату.
– Моя вакцина эффективна только для немецко-говорящих мужчин, но это не расистский принцип, а лингвогенетический: вы должны понять, господин Лентц, важно лишь, чтобы человек говорил и думал по-немецки, а кто он по национальности – еврей, араб, поляк, русский, китаец, француз, голландец, конголезец, иранец, исландец, англичанин, американец, венгр, словак, вьетнамец или ливиец, – совсем не важно, – говорит Моник в большое трясущееся ухо мясника, медленно, медленно, медленно вводя вакцину. Fetisso массирует ему простату так энергично, что тот трясёт задом и топает своими ботинками с толстыми модными подошвами-платформами.
– Сделано!
Моник вытягивает невидимую иглу из языка, Fetisso – палец из ануса. Моник расписывается в зелёной книжке вакцинации, медсестра вклеивает туда марку, ставит печать и вручает мяснику зелёный паспорт вакцинации. Тот рыдает.
– Слёзы после моей вакцины так же естественны для мужчины, как улыбка зелёного солнца нашей вечной вокабулярной юности! – торжественно произносит Моник, и плачущего мясника выводят из автобуса.
Второй вакцинируемый – ректор её университета, пожилой профессор политологии, легендарный герой студенческой революции 1968 года, бывший маоист, друг Руди Дучке, получивший шрам от удара палкой при эпохальном столкновении с полицией и проиранскими штурмовиками у оперного театра в Западном Берлине, его так и прозвали в университете: Уве-шрам, с которым у Моник всегда были прекрасные отношения.