Священник ковыляет к камню и смотрит на лису. Все верно, там она и лежит — дохлее не бывает. Опустившись на левое колено, он берет ее за пушистый хвост: на вид вроде целая — кой-какая ценность в ней есть.

Он встает с колена и запихивает лисицу себе за пазуху.

Самая высокая вершина в горах Аусхеймар называется Восточный пик. На этом развернутом к западу пике есть острый как бритва скальный карниз. Он называется южным, хотя на самом деле смотрит на юго-юго-запад. Когда вьюжит с северо-востока, на южной стороне того карниза образуется ужасающих размеров снежный нарост, свисающий почти до самого подножия пика.

Как раз там, на склоне у подножия Восточного пика, и стоял сьера Бальдур, держа в левой руке ружье, а правую по запястье засунув за борт куртки — ну, вылитый Наполеон в пустыне.

Вот тут-то горный пик и откликнулся на его выстрел.

Свисающий с карниза снежный нанос разломился ровно посередине с таким оглушительным хлопком, что внизу, где стоял священник, столбом поднялась снежная пыль. Она проглотила его в себя, со всех сторон закрыв видимость, а отломившаяся нижняя часть гигантского наноса заскользила вниз по склону, по пути прихватив с собой и святого отца.

Он кувыркался под уклон, вертясь колесом и приземляясь поочередно то на руку, то на ногу — без единой передышки, и потерял при этом и меховую шапку, и ружье. Так крутило его довольно долго, пока он, наконец, не попал на землю одновременно обеими ногами. Тут ему удалось какое-то время противостоять лавине, но потом она снова сбила его с ног, и после этого он уже находился попеременно то сверху, то в толще лавины, иногда — наполовину, а чаще — весь целиком.

Так и летел сьера Бальдур. Во все это время он пребывал в здравом соображении и ни разу надолго весь целиком под снегом не оставался.

Метров через двести вниз по склону лавина остановилась — как раз на выступавшей на склоне горной чаше, что называлась троном Фрейи.[6] Под отвесом этой чаши начинался очень крутой спуск под названием Киннар, и он уже стремительно сбегал до самого низа, до самой подошвы ледника.

Сьера Бальдур какое-то время не шевелился, приходя в себя после такого путешествия. Он слегка запыхался и покашливал — во время полета ему было толком не вздохнуть. Однако и сейчас набрать в грудь воздуха не получалось — лавина плотно сдавила его со всех сторон. Священник был полностью погребен под снегом, наружу торчали только голова и правое плечо. Он попытался поворочаться, но получилось лишь подвигать правой ступней и слегка приподнять плечо. Он чувствовал боль в левом бедре и заключил, что оно повреждено, так как нога ниже бедра онемела.

А погода была наичудеснейшая: на небе — редкие облака, с юга нежно веял легкий ветерок, а над пустынными снежными просторами парило зимнее солнце — жирное и краснолицее, как желток в вороньем яйце. Эта тишь прилетела сюда на крыльях вчерашней бури.

Вдруг по снегу пробежала тень, и через мгновение неподалеку от сьеры Бальдура приземлился ворон. Склонив на бок голову, он разглядывал застрявшего в снежной ловушке человека. Священник тряхнул головой и зашикал, отгоняя незваного гостя: