Иногда понять, куда же именно идут деньги российских олигархов, совсем нетрудно. Например, недавно один из них стал героем мировых СМИ из сферы недвижимости, выложив 78 миллионов долларов за особняк в Кремниевой долине. Иногда объекты их инвестиций загадочны и туманны. Одна из аномалий российской бухгалтерии заключается в том, что большие прибыли не всегда отображаются в потоках наличности, позволяя предположить, что деньги были вложены в весьма неоднозначные покупки. Я, например, подозреваю, что это вовсе не совпадение – что, по словам риелторов с юга Франции, многие роскошные виллы в Кап-Ферра и Монте-Карло в ценовом диапазоне 200–400 миллионов долларов выкуплены российскими олигархами и крупными государственными компаниями этой страны. Этакие уютные пристанища, места для бегства больших шишек.

И все же в стране можно найти некоторые признаки, указывающие на то, что Путин и его команда признают необходимость изменений. В конце 2010 года он попросил организаторов пригласить на пресс-конференцию в Москву знающего иностранного инвестора, чтобы тот дал для него честную оценку экономики России. И ваш покорный слуга провел презентацию – в блеске камер общенациональных телеканалов и в присутствии министров важнейших ведомств. Я говорил о том, что России будет трудно и впредь расти темпами, даже близкими к темпам последнего десятилетия, поскольку цены на сырье вряд ли будут расти столь стремительно, как в предыдущий период; что у России практически нет прошлого в других отраслях, кроме сырьевой; что государство играет в экономике слишком большую роль для страны со средними доходами. Путин слушал меня очень внимательно, делая пометки, и в заключение заверил, что правительство России намерено в скором будущем отказаться от некоторых нестратегических отраслей промышленности.

Даже к явно позитивным сведениям из России следует относиться осторожно. Например, вскоре после описанной встречи с Путиным правительство страны объявило о планах ускоренной приватизации государственных компаний. Но в России «приватизация» означает лишь то, что государство продает свою собственность, оставляя себе не 60 процентов, а 51 процент. В итоге получается, что оно владеет меньшим числом акций, но контрольный пакет по-прежнему принадлежит ему.

Еще один пример – то, как Кремль справляется, пожалуй, с наихудшей проблемой старения населения в развивающемся мире. По оценкам специалистов, в период между 2010 и 2015 годами население трудоспособного возраста в стране будет сокращаться примерно на 870 тысяч человек в год. Это означает ежегодное уменьшение данного показателя на 1 процент – вдвое выше среднеевропейского; единственный пример демографического спада среди крупнейших формирующихся рынков. В тот же период, с 2010 по 2015 годы, ожидается, что численность населения трудоспособного возраста в Индии будет расти почти на 2 процента в год, а в Китае на 0,5 процента (после чего в Китае также прогнозируют спад).

Одно из очевидных решений проблемы старения населения – иммиграция, разрешение на въезд в страну более молодым семьям из-за рубежа. Однако Россия в течение почти двух десятилетий после распада Советского Союза упорно не шла на эту меру. Возможно, обидевшись на бывшие республики СССР за то, что они с такой готовностью высказались в пользу национальной независимости, Россия после их ухода наглухо захлопнула за ними двери. Но в 2007 году Москва все же ввела новые правила, благодаря которым Россия стала одной из немногих крупных стран мира, куда люди въезжают, а не выезжают. Из десяти самых густонаселенных государств сегодня только Россия и США имеют позитивный поток иммиграции. (В Китае, Индии, Бразилии и ЮАР этот показатель со знаком минус). Ожидается, что в 2011 году Россия примет 40 тысяч иммигрантов, в основном из бывших советских республик-сателлитов из Центральной Азии.