Если Китай критикуют за стремление к росту любой ценой, то Бразилия, напротив, стремится к стабильности любой ценой. Такая осторожность есть следствие долгой череды финансовых кризисов, пережитых этой страной, когда чрезмерные расходы вели к огромным долгам, унизительным нарушениям обязательств по платежам и постыдной девальвации реала, а кульминацией стала экономическая катастрофа, достаточно недавняя, чтобы воспоминания о ней были по-прежнему свежи в памяти каждого взрослого бразильца. Речь идет о гиперинфляции, разразившейся в начале 1980-х и достигшей своего пика в 1994 году, когда цены взлетели на поистине головокружительные 2100 процентов. Цены в стране росли так быстро, что к моменту, когда компании сдавали чеки на депозит, те теряли до 30 процентов своей стоимости. Компании, соответственно, тоже взвинчивали цены, причем настолько сильно и бессистемно, что в один «прекрасный» момент дошло до того, что маленькая баночка солнцезащитного крема могла стоить столько же, сколько номер в роскошном отеле.

Заработная плата бразильцев индексировалась с учетом инфляции, но далеко не всегда адекватно, поэтому никто толком не знал, хорошо он зарабатывает или нет. Как только людям платили зарплату, они буквально бегом бежали в магазин за продуктами питания. Помимо еды, бразильцы могли позволить себе очень немногое, и отрасли, производящие продукты не первостепенной важности, начали вымирать. Каждый очередной президент, занимая свой пост, предлагал новый план спасения – впрочем, обычно это были вариации одного и того же плана. Заключался он в основном в замораживании цен и введении новой валюты, что за десять лет было проделано пять раз. Крузейро уступил место крузадо, крузадо новому крузейро, а потом крузеро, и так до тех пор, пока наконец этот длительный процесс проб и ошибок не закончился внедрением плана, реализованного в 1994 году, в результате которого в Бразилии был введен реал, нынешняя валюта страны. Но обуздать гиперинфляцию получилось только в 1995 году, после чего регулярные проблемы страны с инфляцией остались позади.

В итоге Бразилия построила государство всеобщего благосостояния, что она просто не может себе позволить. После кризисов 1980-х бюджетные расходы как доля от всей экономики страны неуклонно росли, увеличившись в 2010 году с 20 процентов – типичный для развивающегося мира показатель – до примерно 40 процентов, одного из самых высоких коэффициентов среди развивающихся наций. Сегодня Бразилия уже не та, что прежде. В 1950-х и 1960-х годах ее экономика росла двузначными темпами, и профессора экономики из развивающихся стран, от Южной Кореи до Аргентины, единодушно провозглашали Бразилию моделью совершенства в области экономического развития. Но к 1970-м годам, когда нефтяные потрясения уверенно потянули цены вверх, Бразилия сбилась с верного пути и скатилась к популистским мерам, из последних сил стараясь дать народу комфортную жизнь. Достаточно сказать, например, что принятая в 1988 году Конституция гарантирует всем бразильцам бесплатное медицинское обслуживание и высшее образование. Сегодня каждый третий бразильский работник находится под защитой законов о минимальной заработной плате – вопиющий пример микроменеджмента рынка труда на государственном уровне. Современные экономисты никак не сойдутся во мнении, в какой момент заботливое управление становится эквивалентом плохого управления, но они полностью единодушны в том, что бюджетные расходы должны регулироваться с учетом такого важнейшего показателя, как доходы на душу населения. И если говорить о Бразилии, то в настоящее время государственные расходы должны составлять около 25 процентов от ВВП, а никак не 40. Иными словами, следует признать, что Бразилия уже давно вошла в зону чрезмерных расходов.